Семейный проект Минкульта Челябинской области
продолжается. Мы побывали в Златоусте, познакомились с семьей Фаустовых из
театра «Омнибус». Максим Фаустов - заслуженный работник культуры и искусства
Челябинской области, артист театра «Омнибус» с 2002 года. Наталья Фаустова –
артистка театра «Омнибус» с того же времени.
До 2002 года судьба Максима и Натальи Фаустовых связана с
другими городами и регионами. Благодаря актерской бирже талантливые артисты
оказались на Южном Урале, в горном городе Златоусте. Актёрская биржа
существовала со времен СССР, в настоящее время начинает возрождаться в качестве
онлайн-платформы. В прошлые года актёрская биржа – это всегда личное общение
режиссеров, директоров разных региональных театров с кандидатами. В Москве, на
одной площадке собиралось множество театрального народа со всей страны.
Максим: Мне по душе небольшие города. Поэтому всегда
стараюсь выбирать для работы театры малых городов. Так мы оказались в
Златоусте. И вот уже 23 года мы живем и работаем для уральской публики.
Наталья: Да, в начале 2000-хтысячных ещё активно
действовала актёрская биржа. Летом 2001 года мы встретились там с Борисом
Сергеевичем Горбачевским. Познакомилась я с ним чуть раньше, он ставил в
Арзамасском драмтеатре спектакль-водевиль «Любовь-любовь». Вся труппа театра
была очарована им с первых минут общения. Его видение и концепция театра
покорила меня. Я убеждала Максима ехать в театр «Омнибус». Вместе мы приняли
решение переехать в Златоуст.

Наталья Фаустова,
актриса театра «Омнибус»
&nbsp;
В каких городах поработали до Златоуста?
Максим: У меня богатая география собралась к началу XXI века. Работал в театре
родного Ашхабада, в Москве, много где. Сложные 90-е годы заставили активно
крутиться. Важно было сохранить профессию, не уйти в бизнес или ещё куда-то.
Наталья: Девяностые годы для всех выдались очень
сложными. Мы, как и любая семья в нашей стране, в то время стремились выжить,
но кроме актерской профессии не видели для себя иного пути. Мы пришли в театр в
девяностых, ещё застали старшее поколение. Мы видели, как они работают, учились
у них. Ни с чем не сравнимый опыт.
Что поддерживало в то сложное время?
Наталья: На наших глазах прошли крупные исторические
события: развал Советского Союза, перестройка, кризисы, дефолты. Это
чрезвычайно закаляет характер, воспитывает стойкость, верность профессии. Среди
наших коллег, однокурсников, много таких, которые сломались, ушли из театра,
погибли для профессии.
Максим: Думаю, что мы смогли все пережить, остаться в
театре, потому, что были вместе. У нас нет иных интересов кроме семьи, театра.
Мы смогли преодолеть трудности потому, что бесконечно влюблены в профессию.

Наталья и Максим
Фаустовы. Новогодняя кампания в театре «Омнибус»
&nbsp;
Получается, есть что рассказать молодым коллегам, есть
чем поделиться?
Наталья: Да, всегда есть о чем поговорить. Студенты
подходят, спрашивают: «Как вы запоминаете так много текста?» Но это несколько
поверхностное представление о мастерстве. Актёрская профессия, для меня в
чем-то сродни с точной наукой математикой. Актёр должен настолько чётко
разложить предлагаемый персонаж, свою роль, разобрать её на атомы, на молекулы.
Чтобы потом собрать это в скелет, нарастить мышцы, оживить своими чувствами,
наполнить эмоциями. Но когда ты разберешь всё до точки, до запятой, найдешь не
только смысл текста, но еще пятьдесят подтекстов, то учить роль не приходится.
Текст становится родным, слова принадлежат тебе.
Максим: Сам я учился в нескольких учебных заведениях,
есть чем поделиться с молодыми коллегами. Учился я в цирковом училище, в
хореографической школе, в институте культуры, в театральном институте. А ещё я
музыкант, трубач, в оркестре играл. Подготовка разноплановая.
Как пришли в профессию?
Максим: На сцену я впервые вышел в 1979 году. Потому,
что я из артистической семьи, артист уже в четвертом поколении. Если вы
понимаете, в чем разница между понятиями актёр и артист. Артистом я стал не
сразу, но все к тому шло. Каждый сначала становится актером, а потом приходит к
званию артиста либо нет. Но вернемся к началу. В шесть лет меня ввели в
спектакль на роль маленького Зайчика. Две актрисы заболели, требовалось их
срочно заменить. Нас с товарищем (который тоже из актерской семьи) быстренько
ввели в спектакль. Грим, конечно, был рассчитан на взрослого человека. И заячьи
уши, которые взрослому по размеру, на мальчике смотрелись чрезвычайно
внушительно. После такого волнительного дебюта главный режиссер нашего театра
Ренат Исмаилов предложил мне место во вспомогательном составе. Распространенная
практика. Надо сказать, что детский труд в то время оплачивался весьма достойно
и я стал получать огромную по тем временам зарплату. Моя матушка получала 130
рублей, а мне платили 350 в месяц. Портреты мои на афишах рисовали. Загордился
я тогда сильно. Звёздная болезнь меня захватила. Хорошо, что в детстве
переболел ею. Прививка на всю жизнь. Важно, вовремя пройти испытание медными
трубами.

Максим Фаустов в роли
князя Серпуховского. Спектакль «Любовь - книга золотая»
&nbsp;
Уровень зарплаты сказывается на качестве игре актера?
Максим: Это миф. Только кажется, что если артисту
платить миллион, то он будет играть лучше. Ты будешь играть ровно настолько,
насколько способен. Не лучше и не хуже. Если ты уже находишься на определенном
профессиональном уровне, у тебя уже есть критерии, стандарты, требования к
себе. Артист – это прежде всего талант и мастерство.
Наталья, в каком возрасте вы решили, что станете
актрисой?
Наталья: Серьезно о карьере актрисы я не
задумывалась. К окончанию школы решила, что хочу стать психологом и поехала
поступать в Ленинград. Но в тот год изменился список вступительных испытаний на
эту специальность, пришлось корректировать планы. Чтобы не терять время, решила
выбрать какой-то иной вуз. У меня было музыкальное образование, в школе я вела
активную общественную работу, участвовала в самодеятельности. Поэтому выбор пал
на Ленинградский институт культуры. Поступила с первого раза. Конечно, учеба в
вузе разительно отличается от будней актерской профессии, поэтому из нашего
выпуска в театре осталось буквально два человека, остальные не выдержали. После
вуза я проработала одиннадцать лет в театре драмы города Арзамаса.

Максим и Наталья
Фаустовы на сцене театра «Омнибус», 2003 год. Спектакль «Доходное место»
&nbsp;
А потом поехали в Златоуст?
Наталья: Да, у нас с Максимом к тому времени уже
родился первенец, старший сын Владислав. Мы собрались и всей семьей поехали на
Урал. Сложно, конечно было с маленьким ребенком перебираться в другой регион,
родных и знакомых тут нет. Но здесь нам дали служебное жилье, серьезное
подспорье для молодой семьи. Кстати, мы до сих пор живем в этой квартире. У нас
уже вырос и второй сын. Старший выучился и уехал в другой город. Младший сын
Валентин окончил школу, продолжает учиться дальше. В актерскую профессию наши
мальчики не пошли. Но влияние ее на себе ощущают.
Максим: Наши сыновья в полной мере театральные дети.
Выросли буквально за кулисами театра, старший даже работал в спектакле.
Златоуст нам понравился, работа в театре захватила с первых минут. Мы буквально
живем в театре. Здесь, в этом городе случилось много значимых для меня ролей.
Жадов в «Доходном месте», Хлестаков в «Ревизоре», Ильин в спектакле «Пять
вечеров», Ноздрёв в «Похождениях Чичикова». На этой сцене моя жизнь, в этом
зале мой зритель. 
В театр сыновья приходят?
Наталья: Весной этого года Валентин побывал на
спектакле «Жизнь человеков (Рождение души)». Кстати, спектакль идет в нашем
театре с 2006 года. Спектакль – ровесник нашего Валентина. 
Максим: Выросли сыновья. Взрослые стали,
самостоятельные. Родителей учат. Технологии современные – это все их сфера. Но
приятно, что спектакли родительские смотрят. «Похождения Чичикова» смотрел
младший недавно. По-хорошему спектакль его поразил. Обсуждали дома, делился
впечатлениями, разбирали образы, персонажей.

Максим и Наталья
Фаустовы в спектакле «Любовь – книга золотая»
&nbsp;
Вы на сцене иногда вместе. Сложнее работать с супругом?
Максим: Это интереснее. Город Златоуст у нас
небольшой, публика знает всех артистов. Если не в курсе, то в программке
прочитают фамилии, поймут, что Максим Фаустов супруг Натальи Фаустовой. На этом
можно строить какие-то интересные решения ролей. Например, вы смотрели
спектакль «Любовь – книга золотая». Персонаж Натальи должен очаровывать,
соблазнять моего героя. Публике очень нравится наблюдать как жена заманивает в
любовные сети собственного мужа.
Наталья: Да, мы продумываем как лучше выстроить наше
взаимодействие на сцене, советуемся с главным режиссером Борисом Сергеевичем
Горбачевским. Получаются чудесные комедийные сцены. Для нас важно, что все эти
годы главным режиссером театра трудится Борис Сергеевич Горбачевский в
творческом союзе с ним воплотились в жизнь наши мечты.

Максим Фаустов,
артист театра «Омнибус»
&nbsp;
У вас самая разнообразная подготовка, все в жизни
пригодилось?
Максим: Обязательно! В театре «Омнибус» я долгое
время работал хореографом, постановщиком драк, массовых сцен. Мало кто в нашей
стране может похвастаться, что учился у самого Аркадия Немировского! Он один из
основоположников школы пластической выразительности актера. Немировский – это
величина, видный специалист в области сценического движения, сценического боя.
Аркадий Борисович умел воспитывать в актере умение органически сочетать
движение и действие. И в театре «Омнибус» доверяли мне работу над постановкой
танцевальных сцен, боев. Приезжие театральные критики высоко оценивали нашу
работу.
Наталья: Сочетание музыкального и актерского
образования позволило мне работать в театре хормейстером. Приятно, что
руководство театра обратило внимание, доверило ответственный пост. До того
момента к нам приглашали хормейстеров из других организаций, они всегда
пытались сделать из драматических актёров оперных вокалистов. Но у нас другая
специфика. В драматическом театре важна не высота или длительность звучания
ноты, на первом месте характер персонажа, его чувства, энергетика.

Максим и Наталья
Фаустовы
&nbsp;
Продолжаете работать в этой ипостаси?
Максим: Сейчас уже нет, полностью сконцентрировались
на артистической карьере. Но вы видели, я до сих пор позволяю себе некоторые
фишечки хореографические добавлять. На поклонах перед зрителями могу сделать
колесо.
Наталья: Конечно, прежде всего мы - артисты. Преданно
и беззаветно служим искусству театра. Причем большая и лучшая часть нашей творческой
карьеры, нашей жизни, состоялась здесь, в Златоусте, на уральской земле.
&nbsp;
Фото Людмила Ковалёва; из архива семьи Фаустовых

Семейный проект Минкульта Челябинской области продолжается. Мы побывали в Златоусте, познакомились с семьей Фаустовых из театра «Омнибус». Максим Фаустов - заслуженный работник культуры и искусства Челябинской области, артист театра «Омнибус» с 2002 года. Наталья Фаустова – артистка театра «Омнибус» с того же времени.

«Нам по душе небольшие города»

Супружеские пары в творческой среде не редкость. Сегодня
гости семейного проекта Министерства культуры Челябинской области – солисты
балетной труппы Челябинского государственного академического театра оперы и
балета им. М.И. Глинки Зураб Микеладзе и Ольга Дырда. Кроме того, Зураб
Микеладзе – преподаватель кафедры хореографического искусства Южно-Уральского
государственного института искусств им. П.И. Чайковского. В семье подрастает шестилетняя
дочка Мэри.
Скажите, юная Мэри любит танцевать?
Зураб: Да, Мэри полюбила танец. Она уже выходит на
сцену в постановках нашего театра. В нашей новой постановке, в балете «Мата
Хари», Мэри исполняет роль дочери известной танцовщицы. В концерте фестиваль «В
честь Екатерины Максимовой» в июне 2024 года Мэри тоже принимала участие в
большом красивом номере. Девочка стремится стать настоящей балериной.
Ольга: Мы готовимся к поступлению в школу, ходим на
подготовительные курсы. Но Мэри уже четко знает где и кем будет работать, когда
вырастет. Она видит себя только балериной. И танцевать хочет только на сцене
Челябинского театра. Если мы проходим около театра, она всегда указывает на
него и говорит: «Мама, это мой театр!»

Зураб Микеладзе и Мэри Микеладзе в
балете «Мата Хари»
&nbsp;
Мэри: «Мата Хари» мой любимый балет! Очень люблю наш
театр.
В каком возрасте лучше начинать готовить детей к
поступлению в труппу театра?
Зураб: Лучше всего начинать с десятилетнего возраста.
Не обязательно заранее уметь садиться на шпагат или заниматься в каких-либо
танцевальных коллективах. Главное, чтобы физические данные позволяли заниматься
танцем. Кстати, у нас в Челябинском институте искусств им. Чайковского раз в
два года проводится набор на хореографическое направление по специальности
«артист балета». Ребята 10-летнего возраста, даже без особого танцевального
опыта, могут приходить и пробовать свои силы. У тех, кто поступит, к 18-ти
годам уже будет диплом о профессиональном образовании. Можно будет сразу
трудоустраиваться и начать зарабатывать. А потом при желании продолжать учебу и
получить высшее образование.
Ольга: Честно говоря, я сама поступила в училище
немного пораньше. Уже в 9 лет меня зачислили в первый класс хореографического.
Конкурс был большой, но мне удалось удачно пройти все туры. Сейчас конкурсы на
специальность «артист балета» значительно меньше. Современные родители боятся
отдавать детей в балет. И зря, я считаю. Замечательная у нас профессия. Можно
удачно совмещать всё: и работать, приносить радость зрителям, и создавать
семью, растить детей.

Вся семья на сцене. После окончания
балета «Мата Хари»
&nbsp; 
Зураб, вы не только педагог, но и постановщик многих балетных
номеров?
Зураб: Да, это так. Недавно, например, на фестивале
«В честь Екатерины Максимовой» мы с мужским составом балетной труппы сделали
номер «Апполон». Название свое номер получил в честь древнегреческого бога
Апполона, покровителя танца, бога всего прекрасного. Специально для этого
номера я тщательно продумывал музыкальное сопровождение. Образцов
древнегреческой музыки не сохранилось. Поэтому можно только догадываться, что
за мелодии звучали в то время. Мы создали средиземноморский ритм с
доминированием ударных инструментов.
Ольга: Добавлю, что из прошлого выпуска
хореографического училища, многие ребята поступили в труппу нашего театра. Все
они учились под руководством Зураба, с ним готовились к экзаменам. Теперь эти
молодые люди составляют крепкую основу балетной труппы нашего театра. Данил
Уразаев и Денис Гайноченко уже исполняют большие партии в балетах, становятся
призерами конкурсов и участниками престижных проектов.
Зураб: Недавно для артиста нашей труппы Богдана
Бахматова я сделал номер «Ангелы Вероны». С этим номером Богдан стал лауреатом
Всероссийского конкурса артистов балета и хореографов. Богдан Бахматов
выпускник нашего института искусств им. Чайковского, обучался на моем курсе,
выпустился в 2023 году и сразу принят в труппу театра.

Ольга Дырда в балете «Жизель»
&nbsp;
Скажите, как давно вы познакомились?
Зураб: О, много лет назад, лучше не подсчитывать. Мы
учились в Ташкентском хореографическом училище, я постарше на несколько курсов,
Ольга помладше. Обстановка в училище не такая как в обычной школе, более
камерно все, учащиеся друг друга знают, больше общаются. Принято приходить на
экзамены к соседним курсам. Соответственно, мой выпуск из училища состоялся на
несколько лет раньше, чем у Ольги. Я поступил в труппу Большого театра
Узбекистана, начал профессиональную карьеру там. 
Ольга: Да, получше познакомились мы уже в труппе
Большого театра им. Алишера Навои. Но там я проработала всего год, и мы уехали.

Зураб Микеладзе в балете «Лебединое
озеро»
&nbsp;
Куда отправились?
Зураб: Нас пригласили в балетную труппу Каирской
оперы. В те годы театр ещё находился на стадии восстановления после крупного
пожара, который в 1971 году полностью уничтожил историческое здание. Почти
двадцать лет театра в Каире не существовало. Потом японцы отстроили его заново,
а специалистов, танцовщиков, вокалистов собирали по всему миру. В Узбекистане в
начале двухтысячных жить артистам стало совсем непросто, поэтому мы приняли
решение ехать в Египет, поработать там.
Ольга: Мы отработали в Каире солистами балета шесть
сезонов. Параллельно ещё успевали работать приглашенными танцовщиками итальянского
Teatro
Greco в Риме.
Чем отличаются российские театры от заграничных?
Зураб: Разница огромная, мы получили хороший опыт. В
Каирской опере совершенно иной подход к формированию репертуара. У нас в России
принято давать разные спектакли даже в течение одной недели. А в Египте
западная система. Спектакль репетируется, готовятся декорации и потом
месяц-полтора играют только один этот спектакль. Но самое главное, на мой
взгляд, что в Каирском театре мы познакомились с лучшими образцами современной
хореографии: на египетской сцене осуществили несколько постановок Мориса
Бежара. 
Ольга: Бесценный опыт, да. Кстати, нам довелось
принимать участие в самой настоящей (аутентичной) «Аиде», которая бывает только
в пустыне Египта. Сцена устанавливается у подножия пирамид Гизы, зрительный зал
под открытым небом.

Ольга Дырда и Зураб Микеладзе в
балете «Раймонда»
&nbsp;
Почему отправились дальше?
Зураб: В какой-то момент мы поняли, что требуется продолжать
учиться, повышать уровень, получать высшее образование. Сомнений не было, сразу
решили, что наш вуз будет только в России. Поэтому поехали в Москву, стали
серьезно готовиться к поступлению в государственную академию хореографии.
Ольга: Да, у нас так интересно получилось. Мы же
школу и училище оканчивали в Узбекистане, никакого ЕГЭ у нас не было и вообще
все основные предметы преподавались иначе. Поэтому пришлось здорово подтянуть
знания. Помню, что сдавали русский язык, историю, литературу. История оказалась
самым серьезным экзаменом, но мы можем гордиться. Баллы ЕГЭ по истории у нас
оказались гораздо выше, чем у ребят только что окончивших школу. По итогам
вступительных испытаний нас зачислили в Московскую академию хореографии.

Ольга Дырда и Зураб Микеладзе
&nbsp;
Длинный путь привел вас в Челябинск…
Зураб: Да, попутешествовали. Параллельно с учебой
надо было работать, искали хорошее место. Предлагали нам варианты остаться в
Москве. Но судьба удачно свела с Юрием Клевцовым, который в то время возглавлял
балет челябинского театра. И Юрий Викторович нас уговорил. Дополнительно в
пользу Челябинска сыграл тот факт, что у меня мама родом из Магнитогорска. Там
же жили бабушка и дедушка, кстати ветераны труда, передовики производства.
Ольга: Мы приехали жить и работать в Челябинск. Сразу
же удалось получить российское гражданство. Ездили на сессии в Москву, учились.
Время учебы в академии вспоминаем с особой теплотой. Столько талантливых
педагогов с нами работали, много полезного и ценного узнали в то время. Но не
только танцем занимались круглосуточно. За время учебы удалось побывать в разных
драматических театрах Москвы. Любили в те годы ходить в «Современник», МХАТ, «Сатирикон».
Сейчас как вы отдыхаете? 
Зураб: Для нас самый прекрасный отдых – это занятия с
ребенком. Довольно плотный график почти каждый день: репетиции, спектакли,
работа со студентами. Лучше всего переключаешься, отвлекаешься от проблем, если
играешь с Мэри. Мы с ней учимся плавать, уже умеем кататься на велосипеде,
любим зимой на коньках пошалить. Большое счастье, что рядом с домом есть где
погулять, где отдохнуть. 
Ольга: Мы работаем в одной сфере, поэтому у нас
удачно совпадает отпуск. Любим путешествовать по Челябинской области. Ездим в
Ташкент к родным, в Грузию. 
&nbsp;

Цветы – постановщикам. Финал
гала-концерта фестиваля «В честь Екатерины Максимовой». В центре - Зураб
Микеладзе, постановщик номера «Апполон»
&nbsp;
Есть увлечения помимо танца?
Зураб: Я большой поклонник джаза, особенно одного из
его направлений – босановы. Слушаю такие композиции даже в машине. Мелодии
босановы – это хорошее настроение, заряд энергии, позитивные эмоции. Всё, что
помогает видеть в окружающей жизни больше добрых и светлых моментов.
Музыка помогает в жизни?
Зураб: Да, я в восторге от гармоничной, душевной
музыки. К сожалению, многие современные направления музыкальной масскультуры
утеряли, на мой взгляд самую важную составляющую музыки – мелодию, остался
только ритм. Это шаг назад в развитии музыкального вкуса человека. Наши древние
предки начинали музицировать именно с ритмичной ударной музыки. Вместе с
развитием человечества изменялись и музыкальные инструменты, гармония
становилась сложнее, мелодия вышла на первый план. А сейчас наблюдается
обратное движение.
Ольга: Зураб не рассказал, что кроме всего прочего,
мы футбольные фанаты. Раньше часто следили за большими соревнованиями по
телевизору. Как-то раз в Париже даже успели сгонять на футбольный матч
Чемпионата. Сейчас работа и ребенок занимают больше времени, переключились на
фильмы. Иногда можем себе позволить просто полежать на диване, посмотреть кино
или сериал. Правда, последнее время редко такое случается.

Зураб Микеладзе, Ольга Дырда и их
дочь Мэри
&nbsp; 
Больше десяти лет вы живете в Челябинске. Какие впечатления?
Ольга: Мы между собой шутим, что первая настоящая коренная
челябинка в нашей семье – Мэри. Только она одна из всей нашей большой семьи родилась
здесь. Думали, что приехали в Челябинск только на время, поработать. Но
прижились, полюбили этот город. К нам в Челябинск приехали почти все родные.
Мои родители, сестра. Мама Зураба тоже теперь живет рядом с нами. Город очень
нравится, здесь много благоустроенных парков, пространств, есть возможность
заниматься спортом, получать образование, работать. Мы счастливы в Челябинске.
Зураб: Действительно, у нас богатый опыт поездок по
всему миру: есть, что вспомнить, есть с чем сравнить. Анализируя все эти знания,
понимаешь, что только Россия – страна реальных возможностей. Здесь море перспектив
для целеустремленных людей, для людей, которые не сидят на месте. Только в
России можно воплотить в жизнь многие свои самые заветные мечты. Конечно, надо
прилагать определенные усилия. Но главное, что возможности даются всем. В
России есть все для того, чтобы реализовать себя.
&nbsp; 
Фото Людмилы Ковалёвой; из архива семьи Зураба Микеладзе и
Ольги Дырда

Супружеские пары в творческой среде не редкость. Сегодня гости семейного проекта Министерства культуры Челябинской области – солисты балетной труппы Челябинского государственного академического театра оперы и балета им. М.И. Глинки Зураб Микеладзе и Ольга Дырда. Кроме того, Зураб Микеладзе – преподаватель кафедры хореографического искусства Южно-Уральского государственного института искусств им. П.И. Чайковского. В семье подрастает шестилетняя дочка Мэри.

Весь наш мир крутится вокруг балета

Семейный проект Министерства культуры продолжается.
Сегодня наши герои – семья Михаила и Ольги Переваловых. Оба работают в
Челябинской государственной филармонии. Михаил Перевалов – дирижер Государственного
симфонического оркестра Челябинской области, преподаватель кафедры оркестровых
струнных, духовых и ударных инструментов Челябинского государственного
института культуры.
Ольга Перевалова – артистка Челябинского камерного хора
им. В.В. Михальченко. Молодые люди вместе уже почти двадцать лет. У пары
подрастает сын Валентин. В Челябинске семья Переваловых обосновалась в 2020
году.
Ольга: Мужу захотелось получить вторую профессию. Он
добился своего. Но в нашем городе – мы жили в Екатеринбурге - достойных
вакансий не было.
Михаил: Да, когда я получил второе высшее образование
по специальности «Оперно-симфоническое дирижирование», сразу стал искать
варианты. Судьба распорядилась так, что в консерватории председателем
госкомиссии оказался Адик Аскарович Абдурахманов. Мы познакомились, обменялись
контактами. В 2019 году, когда создавался Государственный симфонический оркестр
Челябинской области, понадобился второй дирижер. Адик Аскарович позвонил мне и
предложил присоединиться к коллективу. Я приехал сначала один, без семьи.
Работа увлекла, условия меня устроили. И с 2020 года мы всей семьей живем и
работаем в Челябинске.

Михаил Перевалов
-дирижер Симфонического оркестра Челябинской области
&nbsp;
Получается, Ольга, что вы поехали вслед за мужем?
Ольга (смеется): Да, как за декабристом. В
Екатеринбурге мы на тот момент уже лет 15 жили, работали, быт налажен был, сын
в школу ходил, на тренировки. Но для мужа в новой профессии реализации не
находилось. Адик Аскарович сыграл ключевую роль в нашей профессиональной
музыкальной карьере. В Челябинске обживаться начинали практически с нуля. 
Михаил: Получилось выстроить быт, найти работу для
супруги, школу для сына. Большую помощь и поддержку нам оказал генеральный
директор филармонии Алексей Николаевич Пелымский, очень ему благодарны. В
результате нам удалось быстро привыкнуть к Челябинску, пустить корни.
В чем секрет удачной акклиматизации?
Михаил: С работой сразу все было хорошо, но какие-то
вопросы личного характера, увлечений решали постепенно. Именно эти неочевидные
моменты помогают быстрее освоиться на новом месте. Секрет, наверное, в том,
чтобы с первых дней создать все те же самые условия, которые окружали в родном
городе. Тогда становится проще прижиться к месту. Например, я увлекаюсь
бадминтоном. Сразу по приезде в Челябинск стал искать возможности регулярно
тренироваться, играть с единомышленниками. Жилье искали с точки зрения
интересов сына. Чтобы он мог самостоятельно и быстро добраться до школы, до
бассейна.
Ольга: Да, вся семья у нас увлекается спортом. Но у
каждого свой любимый вид. Наш сын сейчас очень серьезно занимается плаванием, а
я уже несколько лет практикую йогу. У меня появились ученики, с которыми мы
постоянно поддерживаем связь, проводим занятия. Еще увлекаюсь танцами, на
силовые тренировки хожу иногда. Стараемся переключаться на какие-то иные
занятия помимо музыки. Музыка, конечно, это наша жизнь.

Михаил и Ольга
Переваловы
&nbsp;
Спорт помогает в жизни музыканта?
Ольга: Честно говоря, без спорта в нашей профессии
никуда. Я, как инструктор по йоге, подсказываю мужу как наилучшим образом можно
восстанавливаться, как убирать зажимы в мышцах. Дирижеру приходится много
времени проводить на ногах. 
Михаил: Физические нагрузки в нашей профессии для
стороннего наблюдателя не очевидны. Но для музыканта поддержание хорошей
физической формы в приоритете.
Знаю, что вы преподаете. Много студентов?
Михаил: Я руковожу камерным оркестром в Челябинском
государственном институте культуры. Можно сказать, что меня благословил Адик
Аскарович, он мне передал студенческий оркестр. Практически в одно время я
начал карьеру дирижера в симфоническом оркестре Челябинской области и стал
руководителем оркестра в ЧГИКе. Кроме того, преподаю на кафедре. Среди
преподаваемых дисциплин у меня «дирижирование», «изучение оркестровых
трудностей», «оркестровый класс». Студентов много, работы хватает.
Ольга: Я немного преподаю вокал. Но это больше для
души.

Дирижер Михаил
Перевалов 
&nbsp;
Сколько у вас часов в сутках?!
Ольга: У нас очень насыщенно все, выходных не бывает
почти. Всегда что-то есть. Но стараемся выкраивать в плотном графике время
чтобы побыть вместе, выехать куда-то на пару дней. Зимние каникулы полноценные
у нас не получаются, работаем в основном. Но летом стараемся всей семьей
выехать куда-то в путешествие.
Михаил: Да, любим найти интересное место, лучше в
горах. Приезжаем туда и обследуем окружающие достопримечательности. Такой
немного ленивый отдых. У нас очень активная жизнь в течение года, поэтому
отпуск более размеренно проводим. Но зато получается всей семьей собраться.

Семья Переваловых
&nbsp;
Сын музыкой увлекается?
Михаил: Наш Валентин уже взрослый парень. Мы не стали
настаивать, чтобы он пошел в музыку. Поддерживаем его интересы и увлечения. Но
он знает специфику нашей работы. Он же все время с нами рос, без бабушек и
дедушек. Сейчас уже подросток, много своих дел, поэтому на концерты наши ходит
реже. Музыкальные инструменты в доме всегда были, он пробовал играть и на
гитаре, и на фортепиано, но тяги к музыке у него не наблюдается. Мы не
настаиваем. У нас с Ольгой обе мамы музыканты, наверное, достаточно музыкантов
в семье.
Ольга: Валентин раньше увлекался рисованием, но
постепенно интерес пропал. Теперь он спортсмен и учится в школе. Плавает
несколько часов в день, занятия в школе, уроки дома: график насыщенный. Но рос
он в музыкальной среде, музыка сопровождает его всю жизнь. И ещё до рождения, в
животе, он пел вместе со мной.
Кроме путешествий, какие ещё совместные увлечения?
Михаил: Фильмы любим смотреть с сыном. Когда выдаются
свободные вечера дома. Именно вместе, когда один и тот же фильм одновременно
смотрят все члены семьи. Не по отдельности, а такое эмоциональное объединение.
Наше любимое времяпровождение – втроем. Мы любим быть вместе. 
Ольга: Да, это точно. И, конечно, нас объединяет
музыка. В этом главный плюс нашей семьи. Мы можем обсуждать музыку, разговоры о
ней не заканчиваются никогда. Это очень спасает и помогает в жизни. Ещё мы
любим гулять. Живем недалеко от парка, лес рядом, любим пройти по тропинкам.
Именно по тропинкам, там, где настоящий лес и нет асфальта.

Ольга Перевалова в
составе камерного хора им. В.В. Михальченко
&nbsp;
На премьеры друг к другу ходите? Есть у вас такая
традиция? 
Ольга: Обязательно. Это же так приятно, когда знаешь,
что в зале есть близкий человек, с которым ты потом можешь обсудить всё,
пережить общие эмоции, поделиться впечатлениями. Концерт -субстанция живая,
подвижная, не всегда предсказуемая.
Михаил: Да, на концертах всякие ситуации могут
случиться. И потом, когда ты наблюдаешь действие изнутри, сам в нем
учувствуешь, это один взгляд. А со стороны тот же самый концерт смотрится совершенно
по-иному. И важно, что можно получить оценку профессионала, который честно
выскажет мнение, даст объективную оценку. Для меня это большой плюс. Мы всегда
прислушиваемся друг к другу.
У хора и оркестра бывают совместные выступления, это
сложнее?
Михаил: Вы знаете, это даже легче. Интереснее
получается. Когда готовлю какую-либо программу, у меня складывается свое
определенное видение. И я стараюсь это представление донести до всего
коллектива. Как дирижер, руководитель, я, конечно, объясняю кто, что и как
должен делать. Но лично для меня важно найти общий язык с каждым, чтобы
возникло взаимопонимание в коллективе, чтобы мы работали единым организмом на
прекрасный общий результат. И когда в составе большого коллектива оказывается
моя супруга, это помощь, дополнительный взгляд изнутри на процесс.
Ольга: Мне очень комфортно с мужем-дирижером работать
вместе в одной программе. Я его полностью понимаю, его мысли, его логику, его
руки.

Михаил и Ольга
Переваловы
&nbsp;
Счастье в семье Переваловых, это что?
Ольга: Я считаю, что наш дом и наша семейная жизнь это
такое место, где каждый может расслабиться, куда можно прийти с любыми своими
мыслями, со своими какими-то проблемами. Если в чем-то случилась удача или
неудача, мы обязательно всё обсуждаем. Мы и ребенка тоже стараемся вовлекать в
обсуждение каких-то вопросов, в решение проблем.
Михаил: У нас нет секретов друг от друга. Мы как
хорошие друзья. Дом – это место, где тебя понимают и принимают. У нас не бывает
какого-то сильного осуждения или критики. Обсуждаем абсолютно всё, нет
запретных тем. И как уже говорили, музыка, общие профессиональные интересы
помогают лучше понимать друг друга. У нас счастливая семья в этом смысле.
Познакомились вы благодаря музыке?
Михаил: Да, можно так сказать. Мы познакомились в консерватории,
в студенческие годы. На общих хоровых занятиях объединяются все потоки, так и
познакомились. Четыре раза в неделю мы встречались в одном классе, много
времени проводили вместе. Общались, учились. Студенческие приключения сближают.
Ольга: Познакомились в консерватории, а потом
оказалось, что и живем в одном общежитии, только на разных этажах. После
консерватории вместе пошли работать в хор оперного театра Екатеринбурга, а
потом вместе перешли в состав нового Симфохора (Симфонический хор Свердловской
филармонии – прим. авт.).

Михаил и Ольга
Переваловы
&nbsp;
День свадьбы отмечаете?
Михаил: Не только день свадьбы, но и день встречи.
Такая у нас семейная традиция. Подобные праздники – дополнительный повод
признаться в любви, побыть вместе.
Ольга: Да, у нас несколько важных дат в семейной
жизни. Между первой встречей и свадьбой у нас прошло четыре года. Чем больше
поводов выразить свои чувства, тем лучше. 
Челябинск после Екатеринбурга вас не разочаровал?
Михаил: Мы не очень хорошо знали город до переезда
сюда. Но когда приехали на пмж были приятно поражены. Можно сказать, что
Челябинск расцветает у нас на глазах. Преобразуется инфраструктура, город
хорошеет в буквальном смысле этого слова. Везде зелень, чистота. Особенно
приятно, что в Челябинске богатые культурные традиции. Постоянно появляется
что-то новое, интересное: многообразие уникальных фестивалей, концертов.
Восхищает, что всестороннюю поддержку культуре оказывает Губернатор и
Министерство культуры Челябинской области.
Ольга: Мы в восторге от города Челябинска. Живем с
одной стороны почти в центре города, с другой стороны - в шаговой доступности
от соснового бора. Удивительный воздух, возможность буквально за несколько
минут оказаться в настоящем лесу. А значит есть возможность быстро отключиться
от каких-то проблем, перезагрузиться. В Екатеринбурге мы о таком подарке и
мечтать не могли. 
&nbsp;
Фото Людмилы Ковалёвой; из архива семьи Переваловых

Семейный проект Министерства культуры продолжается. Сегодня наши герои – семья Михаила и Ольги Переваловых. Оба работают в Челябинской государственной филармонии. Михаил Перевалов – дирижер Государственного симфонического оркестра Челябинской области, преподаватель кафедры оркестровых струнных, духовых и ударных инструментов Челябинского государственного института культуры.

Поддержка и понимание – наше кредо

Министр
культуры Челябинской области Алексей Бетехтин в обстоятельном интервью подвёл
итоги уходящего года и ответил на самые актуальные вопросы, связанные со сферой
культуры и искусства в регионе. 
&nbsp;
– Алексей Валерьевич, за год в вашем
расписании было очень много поездок. Что вы вынесли из этих многочисленных
встреч? Получили ли вы какие-то идеи, которые можно адаптировать у нас в
регионе?
&nbsp;
–
Российские регионы работают в одной парадигме и наши проблемы зеркальны
проблемам наших коллег, поэтому культурные форумы, например, на столичной ВДНХ,
где мы были на большой выставке "Россия", служат площадками для
обмена идей. Там, скорее, мне приходится делиться нашими наработками. Понятно,
что мы стартовали на три года раньше, чем Российская Федерация с программой
"Земский работник культуры" и у нас уже есть опыт, как
взаимодействовать с молодыми коллегами, которые приходят работать в сельской
местности. У нас есть "Театрально-концертный зал" (ТКЗ) –
региональная гастрольная программа, работающая по своему алгоритму. Она
нравится и зрителю, и нашим театрам, которые приезжают и работают с
подготовленной публикой, в хороших залах. Мы начинали с девяти залов, сейчас их
число выросло до 29-ти. Об этой программе я тоже рассказывал на различных
мероприятиях федерального уровня. Со слайдами, с алгоритмом работы, схемой
заключения договоров, способом выбора оператора и так далее. 
&nbsp;
– Вы не так давно принимали участие в
форуме, проходившем в Санкт-Петербурге в рамках саммитов ШОС и БРИКС. Это
туристический форум, а туризм, вроде, больше не находится в епархии вашего
министерства. О чём вы рассказывали? 
–
Уточню: темой форума был событийный туризм. У нас разработана совместная
программа с Росдором "Азбука фестивалей", есть приложение, которое
можно установить на телефон, увидеть интерактивную карту Челябинской области и
посмотреть, где и какой фестиваль проходит на Южном Урале в ближайшее время.
Там же можно узнать, как добраться до площадки и где можно заправиться по
дороге. Это приложение вызвало большой интерес на форуме. Ещё одно приложение,
о котором я рассказал – "Культура и искусство Южного Урала", где
аккумулируются все культурные события региона. Там вы можете не только
прочитать о предстоящих событиях и ознакомиться с мнением экспертов, но и
купить билет. Аналога я пока не встречал.

– Сейчас в учреждениях Минкульта
очень грамотные руководители. А как обстоят дела с подготовкой руководителей
учреждений культуры на смену нынешним? Где и как на территории региона
доучиваются специалисты?
–
Кадровый вопрос стоит у нас довольно остро, особенно в руководящем звене.
Нельзя сказать, что сегодня у нас есть "скамейка запасных" на каждую
позицию. Во-первых, сами учреждения постепенно выращивают в своих стенах смену
для своих руководителей. Галина Братышева пришла на должность директора
Молодежного театра из филармонии, грамотный специалист, мы доверили ей театр.
Директор театра кукол им. В.Вольховского Елена Ильченко пришла из министерства, где
несколько лет курировала театры и глубоко понимает проблематику, специфику
работы и экономику театра. Каждый раз это индивидуальная, штучная история. Нам
помогает и наш институт искусств, и институт культуры, где работает кафедра
социально-культурной деятельности, на которой я преподаю "Менеджмент в
сфере культуры". Там воспитываются, например, будущие директора дворцов
культуры. Понятно, что они не сразу занимают такие вакансии, но был прецедент,
когда студентке предложили руководить новеньким, с иголочки отремонтированным
сельским ДК и она согласилась.

– А “нештучная” работа? Программа
подготовки руководящих кадров? 
–
Раньше мы проводили семинары только с директорами театров и концертных
организаций, но потом привлекли и директоров музеев. Они проходили трехдневное
обучение у спикеров российского уровня. Совсем недавно мы провели семинар с
библиотекарями, 92 человека прошли обучение с глубоким погружением в тему
работы современных библиотечных технологий. Это даёт серьёзный импульс
действующим директорам. Такую же работу мы намерены провести с режиссёрами
праздников, работающих в домах культуры, основной упор сделан будет на том, как
написать сценарий и провести юбилейный День Победы, но, в целом, поговорим о
современных технологиях и оборудовании, которое можно использовать.
&nbsp;
– Как вам удаётся выстраивать теплые
взаимоотношения со СМИ?
– Мы
любим друг друга (смеётся). У нас
масса новостей, мы охотно делимся ими, всегда открыты. Мы работаем в формате
24/7. Я и мои заместители всегда в открытом доступе, мы мгновенно освещаем как
радостные, так и, порой, грустные события. Стараемся, чтобы СМИ было комфортно
работать с нами. Кроме того, в Дирекции фестивальных и культурно-массовых мероприятий есть отдел продвижения,
который освещает работу министерства и занимается продвижением культуры в
целом, они уже создали журналистский пул. Мы следим за журналистами и стараемся
поощрять их работу, уделять им внимание. Открытость – ключевое качество для
выстраивания хороших отношений с прессой.
&nbsp;
– Какие инициативы Челябинской
области становятся или могут стать федеральными стандартами в культуре РФ?
– Мы
затронули тему "Земского работника культуры", мы уже делились с
российскими коллегами своими наработками. Существенный опыт работы детской
филармонии, накопленный за последние пять лет, интересен многим моим коллегам
из других регионов. Они готовы приехать и посмотреть, как работает эта система,
где очень гармонично выстроены отношения между школами искусств и
профессиональными коллективами. Каждое направление у нас курирует какое-либо
звездное имя – Юрий Башмет, Игорь Бутман, Надежда Бабкина. Работает школа
Ларисы Долиной. Наши звезды взяли шефство над нашими коллективами. Они
приезжают, проводят обучение, присылают своих специалистов. Это сформированная
система, которую как модель можно внедрять в любом регионе.

– К нам приезжала Ольга Любимова,
федеральный министр. Какие, после ее визита, были «звоночки сверху»? Какую
оценку она поставила региону?
–
Отрадно, что на внутренних совещаниях Ольга Борисовна – не зная, что это будет
передано нам – очень много говорила о Челябинске. Мне потом коллеги
рассказывали. Это вдвойне приятно, потому что одно дело, когда тебя хвалят в
глаза, а другое дело, когда в своём сообществе делятся впечатлениями от
поездки. Культура многогранна, время пребывания Ольги Борисовны было
ограничено, и мы не смогли показать ей все положительные аспекты нашей
деятельности, но она очень комплиментарно отзывалась о состоянии учреждений
культуры на Южном Урале и о нашей культуре в целом. Такой вот был
"звоночек".
&nbsp;
– Какие-то конкретные оргвыводы были
сделаны по результатам этой поездки?
–
Министерство культуры РФ выделило деньги на следующий этап ремонта в театре драмы,
порядка 200 миллионов дополнительных средств на другие объекты. Шесть модельных
библиотек нам дали на следующий год. Обычно дают две-три. Это означает, что на
нас обратили внимание. 
&nbsp;
– Цифровизация культуры. Как с цифрой
работают сегодняшние библиотеки?
– Мы
работаем практически со всеми цифровыми ресурсами, начиная от Президентской
библиотеки. Очень удобно, что, обладая читательским билетом Публичной
библиотеки, можно бесплатном пользоваться электронным сервисом ЛитРес. В
настоящий момент в Челябинской публичной библиотеке хранится более 5 тыс.
книжных памятников. И вот уже пять лет специалисты Публички занимаются
планомерной оцифровкой, в цифровой формат переведено почти полторы тысячи
книжных памятников. Средства на эту работу выделяет нацпроект и областной
бюджет. Все оцифрованные книги доступны в уральской электронной библиотеке,
которая расположена на сайте Публичной библиотеки. Необходимо лишь
зарегистрироваться на нем и доступ к уникальным изданиям возможен из любой
точки страны. Там же размещены и оцифрованные редкие краеведческие издания.

– А музеи подключены к процессу
цифровизации?
–
Музейные предметы мы также оцифровываем, для этого используется серьёзная
аппаратура. К каждому оцифрованному экспонату делается описание, вносятся все
параметры, и вы можете ознакомиться не только с теми предметами, которые
экспонируются на выставке, но и с теми, что хранятся в запасниках. Работа
проведена процентов на семьдесят, мы её продолжаем.
&nbsp;
– Какую пользу цифровизация приносит
конкретному зрителю?
–
Удобный момент в цифровизации – вам не нужно больше заезжать в кассу театра,
чтобы купить билет на спектакль. Конечно, вы можете купить его на память, но,
вообще, вам больше не нужно бумажного подтверждения. Вы можете купить билет на
любое культурное событие прямо с телефона, это тоже часть цифровизации.
&nbsp;
– Культура получила небывалую
поддержку. Культура избаловала зрителя, мы получили очень взыскательную
публику, которую очень сложно удивить. Достигли ли мы порога, за которым мы уже
на нашем уровне ничем удивить не можем?&nbsp; 
–
Прежде всего, мы опираемся на традиционную культуру. Наши спектакли основаны на
традиции русского репертуарного театра, мы на этом стоим. В свое время, когда
ушла цензура и пришла вседозволенность, некоторые коллективы любили шокировать
зрителя обнажёнными телами, матом со сцены и так далее. Сейчас мы от этого
ушли. Желание пойти навстречу публике чревато тем, что мы можем опуститься до
уровня плинтуса. Идти навстречу низменным желаниям – не наша политика. Мы
стараемся делать так: возьмём, к примеру оперный театр – практически все
последние постановки шедевральны. И в плане костюмов, и в плане исполнения
музыки, и в плане работы художника. Приглашаются очень серьёзные специалисты,
которые делают эти спектакли. Мы трепетно к этому относимся. И то, что публика
воспитана и стала вдруг требовательна к качеству произведения – это нас очень
радует.

– Насколько на аудиторию повлияло
сотрудничество министерства со столичными учреждениями культуры? 
– Мы
заключили договор с Большим театром и каждый год можем видеть его постановки на
нашей сцене. И это означает, что есть еще авторитет, на который мы можем
ориентироваться. И так по всем направлениям. Например, музеи Московского
Кремля, с которыми мы сотрудничаем уже семь лет. Это сотрудничество выходит за
рамки проведения выставок. Хотя, в первый год нашего сотрудничества, когда мы
считали, что знаем о выставках всё, нам пришлось очень много учиться тому, как
показывать, освещать, сохранять предметы. Очень много средств было вложено
именно в сохранность предметов, установление необходимого температурного и
влажностного режимов. Сегодня мы научились этому и можем принять у себя любой
музей. Это тоже повышение зрительского уровня. Аудитория стала требовательной.
Ей уже не интересен предмет, лежащий на полочке просто так. Он должен быть
правильно освещён, правильно подан. Мы предлагаем услуги аудиогида, который
записывается высокопрофессиональными экскурсоводами и помогает сориентироваться
в экспозиции. Требовательность к качеству лучше требований хайпа. Времена
разнузданности прошли, искусство вернулось к той нише, в которой оно и должно
находиться.
&nbsp;
– Есть ли вероятность появления
каких-то учреждений культуры областного уровня в районах Челябинска? Ну, есть у
нас детская филармония на северо-западе. Но для района с такой плотностью
населения этого мало. Будет ли какая-то современная площадка? Возможно ли это?
–
Детская филармония на северо-западе возникла исторически. Мне кажется, удачно.
Хорошо бы ещё подвести дополнительный общественный транспорт, который бы возил
туда детей. Но это нюанс, решаемый административным путем. В любом случае, если
появится идея мега-проекта, например, музея или галереи, вполне вероятно, что
он будет не в городе. Например, кафедральный собор у нас построили там, где был
свободный земельный участок. Ледовая арена "Трактор" построена по
такому же принципу. В центре города создать новое учреждение нереально.
Исторически учреждения культуры возникали в центре, потому что люди априори
стекаются в центр города. Но сегодня транспортная доступность такова, что
культурные центры можно создавать и на периферии. Опыт наших столичных коллег
тому подтверждение. Галерея современного искусства "Винзавод"
находится не в центре Москвы, до неё ещё нужно доехать, но там аншлаги, люди
едут. Раньше челябинцы жаловались на то, что из оперного театра после спектакля
трудно уехать, потому что не хватало трамваев. Сейчас таких жалоб нет, но
видим, какое количество машин припарковано рядом с театром и сколько приезжает
такси.

– Какая культурная ниша у нас не
занята? И вообще, будь вы господом богом, что бы вы построили в Челябинске?
– У
нас есть проблемы с общественными пространствами, которые бы притягивали
молодёжь. Не то, что бы мы хотели подменить собой министерство молодёжной
политики... Например, у нас есть молодёжная библиотека, но она слишком мала для
того, чтобы привести туда людей. Библиотека перестала существовать как просто
пункт книговыдачи. Сегодня это место притяжения, развития, встреч. Там проводят
коллоквиумы и квесты, а это требует современного обустроенного пространства,
где можно не только проводить публичные мероприятия, но и уединиться с книгой
или компьютером. У нас есть проект развития библиотеки для слепых. Это будет не
совсем библиотека для слепых и, если бы я был волшебником, завтра бы возникла
история, связанная с инклюзией и инклюзивными пространствами. Мы говорили об
этом с Дианой Гурцкая, у неё есть центр для одарённых слабовидящих детей. Мы
готовы перенять и этот опыт, в том числе. 
Речь
идет о познании мира через тактильные ощущения, а для этого нужен целый
игродром, отдельное большое пространство, где бы ребенок не заблудился, а
провел время интересно, весело и познавательно. Чтобы и взрослый, приходя туда,
мог взять не только аудио-книгу или книгу Брайля, но мог воспользоваться
какими-то ещё возможностями, а их сегодня – масса. Мы готовы вовлечь в этот
круг не только слабовидящих, мы готовы работать с инклюзией в принципе.
Например, у нас есть фильмы для слепых или слабовидящих. Поэтому молодёжный и
инклюзивный центры очень нужны. Возможно, они должны быть где-то рядом. Потому
что для ребенка, например, потерявшего конечность, очень важно вернуться
обратно в своё детское пространство. Для этого он должен не замкнуться в себе,
а немножко себя переоценить и понять свои возможности. Некоторые дети делают
это легко, а некоторые – не очень. Это касается и взрослых. Им тоже необходимо
пространство для реабилитации, я имею в виду не медицинскую сторону вопроса, а
духовно-культурную. Мы были бы готовы его создать. 
&nbsp;
– Я не люблю фразу «художник должен
быть голодным». Понимает ли зритель обоснованность роста цены билетов?
– Мы
исходим из принципа необходимого и достаточного. Мы не задираем цены, хотя
слышим жалобы, что какие-то билеты могут стоить и три, и пять тысяч рублей.
Такие цены раньше были только на гастрольные спектакли, сейчас они есть и на
наших спектакли. Дорого стоят билеты на премьерные спектакли, идущие в
востребованное время. Премьерными считаются первые десять показов. Они, как
правило, раскупаются. Если вы хотите попасть на спектакль по более низкой цене,
ну, подождите, цена будет соответственно снижена. Театр находится на содержании
у государства. В оперном театре дотация государства – 70%. Остальное приносит
зритель. Эта пропорция сохраняется. Если цена на билет растёт, означает, что
растёт стоимость расходов на постановку.

– Извините, в оперном в
"Гусарской балладе" пушки бабахают.
– Мы
не меняем пропорций. В кукольном театре доля госдотаций и суммы, которую платит
зритель – пятьдесят на пятьдесят. Он не такой затратный театр, как оперный.
Поэтому нужно помнить, что если вы заплатили за билет тысячу, вторую тысячу
театру за вас заплатило государство. У нас директора театров не наглеют, не
занимают какую-то хапужескую позицию. Жизнь дорожает. Дорожают тепло, газ,
свет, коммунальные услуги, уборка снега. Постановочные расходы растут. Мы
должны производить продукт – не нравится мне это слово, но тут оно вполне
применимо – который был бы интересен и востребован. Если мы не будем соблюдать
эти пропорции и всё взвалим на государство, Боливар не выдержит двоих.&nbsp; У нас либо будут слабые постановки, но дешёвые
билеты и, в конечном итоге, очень мало зрителей. Либо мы просто загнёмся и всё.
&nbsp;
– Министерству двадцать лет. Когда вы
стали министром у вас было некое видение будущего, были планы. Что удалось? Что
еще предстоит сделать? Что отменилось за ненадобностью, может быть?
– Я
начал работать замом министра ещё при Сумине. Прежде всего, изменился подход к
культуре, её перестали финансировать по остаточному принципу и относиться к ней
как к падчерице-замарашке.
Надо нам праздник, мы её позовём, она споёт, а дальше пусть дальше сидит в
своём углу. Культура стала основополагающей, я сейчас не говорю про скрепы и её
объединяющую функцию. Не будем забывать, про компенсаторную функцию, которую
исполняют учреждения культуры. Мы – самая позитивная сфера из всей социалки.
Где праздник, там мы.
У
нашего губернатора есть понимание, зачем нужна культура и зачем нужно
искусство. Мы разделяем эти понятия и в этих сферах абсолютно разные стратегии
развития. Что удалось? Удалось выстроить сбалансированную систему между
искусством и культурой. 
Никто
не отменял и досуговую функцию учреждений культуры. Библиотеки становятся
центрами притяжения. Дома культуры мы модернизируем, чтобы привлекать туда
молодежь. Раньше как? Хор ветеранов есть, и ладно, только гармошку нам купите.
Сейчас ситуация меняется.
Исполнительское
искусство мы тоже развиваем. Создание симфонического оркестра, та же детская
филармония – где дети и подростки ещё смогут получить такую исполнительскую
практику?
Театры.
У нас есть вся линейка воспитания зрителя: от театра кукол для самых маленьких,
потом ребенок подрастает, попадает в Молодежный театр, потом – в Камерный, и
постепенно дорастает до академического искусства – до оперного театра и
филармонических коллективов. Выстраивание этой сбалансированной системы – очень
тонкая история, потому что не все губернаторы это понимали. Главы территорий не
все это понимали. Я всегда привожу в пример Увельский и Пластовский районы, где
главы, не ожидая ни от кого помощи, каждый год ремонтировали по одному клубу,
оснащали их. Были и другие районы, где учреждения культуры выживали из их
помещений, чтобы использовать недвижимость под другие нужды. Я ездил и
ссорился, некому было пожаловаться, потому что губернатор Юревич этих проблем
не понимал.
Сейчас
губернатор заходит в библиотеку и спрашивает: "Как у вас с
книгообеспечением? Сколько денег вам выделяется? Сколько экземпляров?".
Видна личная вовлеченость губернатора и то, насколько глубоко он знает
проблематику учреждений культуры.
Это
сбалансированность – достижение министерства культуры и наших учреждений,
потому что не было бы учреждений – не было бы министерства. Зачем мы нужны? Мы
работаем для них.

– Не секрет, что у чиновников высок
уровень профессионального выгорания. Какими словами вы мотивируете себя в
особенно трудную минуту?
– Я
сразу вспоминаю службу в ВДВ и девиз десантников "Никто, кроме нас"
(смеётся). Я где-то прочитал, что если ты суперпрофессионал, то можешь матом
рассказать о любом рабочем процессе и постоянно хочешь уволиться. Я могу очень
просто, на языке родных осин объяснить, что нужно сделать, не углубляясь в
подробности. И мне периодически хочется бросить всё, потому что иногда бывает
тяжело. Не от того, что возникают проблемы, а из-за цикличности этих
проблем.&nbsp; 
&nbsp; 
– Завершая нашу беседу, хочу
попросить вас одним предложением поздравить работников культуры с Новым годом.
Что вы им пожелаете?
– Я
бы пожелал, чтобы ваша работа вызывала как можно больше счастья у зрителя,
читателя, посетителя и пользователя, и это чувство, в свою очередь, делало бы
счастливыми вас! Фото пресс-службы правительства Челябинской области,&nbsp;пресс-службы театра оперы и балета им.Глинки,&nbsp;Людмилы Ковалевой. 
&nbsp; 
&nbsp;

Министр культуры Челябинской области Алексей Бетехтин в обстоятельном интервью подвёл итоги уходящего года и ответил на самые актуальные вопросы, связанные со сферой культуры и искусства в регионе. 

Алексей Бетехтин: “Требовательность к качеству лучше требований хайпа”

Одноимённая выставка из собрания
Третьяковского галереи открылась в Челябинском государственном музее
изобразительных искусств, в зале, что на пл. Революции. Ещё несколько лет назад
трудно было представить, что челябинцы смогут увидеть подлинники русского авангарда.
Это казалось несбыточной мечтой. Мечта сбылась. Живопись, потрясшая весь мир,
доступна южноуральскому зрителю.

Станислав Ткаченко, директор музея, поясняет
название выставки:
<a></a>– Оно восходит к
мемуарам поэта и переводчика Бенедикта Лившица, который многое сделал для
осмысления русского футуризма. В 1934 году вышла книга его воспоминаний. Она
называлась «Полутораглазый стрелец». Для тех, кто интересуется искусством, мне
кажется, это из разряда обязательного чтения. И он писал: «Эти три замечательные
женщины Наталья Гончарова, Ольга Розанова, Александра Экстер все время были
передовой заставой русской живописи и вносили в окружающую их среду тот
воинственный пыл, без которого оказались бы немыслимы наши дальнейшие успехи.
Это настоящие амазонки, скифские наездницы», – пишет&nbsp; Лившиц.
<a></a>&nbsp;

Русские художницы были куда смелее
коллег-мужчин, отмечает Ткаченко. Даже в XIX веке их имена можно было
пересчитать по пальцам. Но с наступлением ХХ века женщины стали громко заявлять
о себе во всех сферах общественной и культурной жизни. Выставка отражает самые
яркие вехи деятельности отечественных художниц прошлого века, давая глубокую
картину их становления, трансформации и расцвета. 
&nbsp;
Александр Венергольд, специалист по
выставочной деятельности и куратор выставки рассказал об истории её создания:
– Я очень часто думал о том, что мы ещё не
привозили в наш музей. И понял, что мы никогда не привозили русский авангард и
советских художниц-семидесятниц. Началось всё с "амазонок авангарда",
потом мы расширили наш замысел. Дело в том, что получить для выставки
авангардные полотна невероятно сложно, ту же Ольгу Розанову, например. Это одна
из самых редких и дорогих художниц начала ХХ века.&nbsp; Мы дополнили авангардисток картинами Серебряного
века, работами тридцатых – это Маврина и поздняя Пестель – и завершили
семидесятницами. Но авангард проходит красной нитью через все полотна.
Семенович-Ефимова – прото-авангард, Серебрякова и Якунчикова делали то, что
привело нас к авангарду, Мастеркову называли второй волной авангарда, семидесятниц
обвиняли в том, что они находятся под влиянием авангарда. 
&nbsp;

– Таких потрясающих семидесятниц я вижу
впервые.
– За всю историю музея мы показывали только
трёх художников из всех представленных, а семнадцать показываем впервые.
&nbsp;
– У обывателя бытует не артикулируемая, но
устойчивая мысль, что сделать выставку просто. Чё такого, с одной стены картину
снял, на другую перевесил и всё. А как оно на самом деле?
&nbsp;
– Мы начинали работу с Третьяковской галереей
очень давно, нам потребовались годы, чтобы заслужить её доверие и получить
русский авангард. Это очень сложно. Никто не доверит незнакомому музею полотна,
имеющие колоссальную значимость. Идея выставки появилась у нас в 2020 году, в
21-м началась работа с Третьяковской галереей, а окончательно зафиксирован
состав выставки был только в начале минувшего лета. Вся работа заняла три года.

Комментирует Вера Петрова, научный сотрудник
музея и со-куратор выставки:
&nbsp;
– Сейчас выставочная деятельность меняется и
отличается от советской практики, мы тоже хотим быть в трендах. Поэтому для
каждой выставки хотим выстроить дизайн, создав некое путешествие. Выставка
должна рассказать историю. Картины прекрасны и сами по себе, можно часами
стоять у каждой, но мы учитываем тот факт, что сегодняшний зритель идёт в музей
не только за чистым искусством, но и за впечатлениями от проекта в целом.
Научная концепция выставки дополняется сценарием посещения, его логикой. Когда
мы планировали выставку, практически сразу пришли к выводу, что нужно цветовое
кодирование. Оно помогает посетителю понять, что он сталкивается с разными
периодами и разными задачами, стоявшими перед искусством в разные времена.
Выставка оформлена красиво, но за внешней красотой стоит научный компонент:
тематика, хронология, стилистика.
&nbsp;
Всего на выставке экспонируется 46 полотен из
Третьяковки и гордость нашего музея, кубистическая картина Веры Пестель
“Портрет художника Татлина с бандурой”. Итак, давайте, прогуляемся по
экспозиции и посмотрим на избранные полотна. 
&nbsp;
Ольга Розанова (1886-1918) работает в технике
коллажа и её «Парфюмерная лавка» (1915) как шейкер смешивает в один яркий
коктейль привычные бытовые предметы: расческу, щетку для волос и зеркало, в
котором отражается глаз, обрамленный накрашенными ресницами. Здесь проявляется
привычная для художников авангарда игра буквами, которую Розанова продолжает в
небольшом полотне «Метроном». Название говорящее, уже идет Первая мировая, но в
«Англетере» еще теплится светская жизнь, которую время неумолимо перемелет своими
шестерёнками.
&nbsp;

Александра Экстер в своём «Натюрморте» (1915)
идет в работе с коллажем ещё дальше Розановой. На полотне присутствует реальный
кусочек газетного листа и... Узнаваемый кусок обоев, который сразу же
одомашнивает картинку и от графина, изображенного на полотне, начинает исходить
резкий запах водки, а шрифты и буквы образуют информационный калейдоскоп, в
котором пребывает рассказчица этого сюжета.
&nbsp;
Среди работ Веры Пестель, кроме кубистических
полотен есть и одно условно-реалистическое. Это портрет ее матери, датированный
жутким 38-м годом. Старая женщина сидит, склонив голову то ли над вязанием, то
ли над шитьём, и положение ее головы очевидным образом отсылает к архетипу
Мадонны. Комната мрачна, это даже не комната, а некое пространство сумрака, в
котором седая голова старушки светится как одуванчик. Она смиренно принимает
увядание и весь ее образ дышит мудростью и теплом.
&nbsp;

Рядом с ней — «Автопортрет» (1924) Екатерины
Зерновой. Резкий и слегка нахальный. Молодая, коротко остриженная красавица
положила руку на бедро в вызывающем жесте. Ее пальцы выглядят странно-тёплыми
на металлическом корпусе. Ее фигура отсылает к эстетике Фрица Ланга и
классическому фильму Протазанова. Это Аэлита, женщина нового времени, слегка
насмешливо глядящая на зрителя, «дерзкая как нате».
&nbsp;
«Чертополох» кисти Наталии Гончаровой (кстати
прямого потомка той самой Наталии Гончаровой), написанный на рубеже десятых и
двадцатых годов ХХ века, в прямом смысле слова дурачит зрителя. Гончарова
преломляет пространство таким образом, что ты реально не понимаешь: где кувшин
с чертополохами, а где его отражение. Картина бесконечна как лента Мёбиуса.
Признаюсь честно, рядом с этим полотном я утратил счёт времени и несколько раз
возвращался к нему. 
&nbsp;
Но если с русским авангардом всё понятно, это
запредельно круто и действительно до сих это явление пытаются осмыслить, то вот
со второй частью выставки дело посложнее. В обывательских кругах принято
считать, что после разгрома “бульдозерной выставки” и хрущевской отповеди
Эрнсту Неизвестному, искусство угасло и законсервировалось вплоть до
перестройки. Каким же приятным удивлением стали полотна художниц, творивших в
эпоху брежневского застоя! Как писал о застое Эренбург: “Жить можно. Но мне
больше хочется спать, чем жить”. Художницам-семидесятницам не спится. Они
подмечают детали эпохи, эстетически преломляют их и создают коллективную
художественную хронику того времени и его бурный финал.

Например, Татьяна Яблонская. «Вечер. Старая
Флоренция» (1973). Женщина сидит у распахнутого окна, облокотясь на подоконник.
Это зрелая женщина, не богиня, на модель и не актриса. Просто женщина средних
лет. Но она очень витальна, она выглядит не просто живой, а воплощением жизни.
Ее каштановые волосы, озарённые закатным солнцем, написаны с фотореалистической
четкостью, в отличие от условного пейзажа за окном. Створки окна отражают собор
Сан Марко Дель Фьоре, который там, в действительности, отражаться не может, но
так Яблонская расширяет панораму города.
&nbsp;
Ее чуть более позднее полотно «Лён» (1977) получило
Государственную премию и к содержанию претензий у советских властей быть не
могло: снопы и колосья, символы плодородия, крестьянский труд, целомудренная
главная героиня материнским жестом придерживает вязанку льна... Но форма
вызывает удивление, потому что это чистый пуантилизм в духе Жоржа Сёра и лишь
одинокий трактор на горизонте возвращает нас в советский контекст.
&nbsp;
«Обручальное кольцо» Яблонской (1970) – снова
обманка. Яблонская изображает свадьбу, жених и невеста на фоне гостей, одетых
по моде того времени, на одной из подружек невесты можно даже заметить сетчатые
чулочки. Но при этом, все гости — статисты, с практически одинаковыми,
малочитаемыми лицами. Свет восходит к невесте снизу, будто бы от букета калл,
которые жених держит в руке – странно видеть на свадьбе символ смерти. Невеста
же подает руку в непривычном месте, очевидно напоминающем старообрядческие
иконы, ее лицо полно скрытого торжества, жених же выглядит покорным и лишен
светоносности.
&nbsp;
Ирина Старженецкая. На выставке представлены
два ее полотна — «Пристань. Гроза» (1982) и «Черный всадник» (1987). Густой
пастозный мазок «Пристани» вблизи как бы намекает на попытку художницы
прислониться к беспредметному искусству, но стоит отойти на несколько метров,
мы вдруг видим грозу над рекой, мы чувствуем это угрожающее неприятное
ощущение, которое просыпается внутри за несколько секунд до того, как&nbsp; молнии начнут с шипением лупить в воду.

«Черный всадник» (1987) это тоже предчувствие,
но иной грозы, социальной. Через год выйдет АССА, пропадет зубная паста и
наступит тотальный дефицит, через три — наступят лихие девяностые. Через четыре
— перестанет существовать страна, в которой написана эта картина. Плохо
различимый в грозовых сумерках всадник скачет из ниоткуда в никуда. От кого бы
он ни бежал, впереди его не ждет ничего хорошего.
&nbsp;
Картина Татьяны Насиповой «Вечером» повешена
так, чтобы сразу ударить зрителя в лицо цветовым пятном. Выполненная в
упрощённом, близком к примитивизму, ключе, она изображает типичную городскую
квартиру семидесятых, полную цветовых акцентов. Я вдруг поймал себя на мысли,
что я помню эти квартиры отцовских друзей, эти шторы, люстры, мебель, даже
эбонитовый телефон сталинской поры, стоящий на столе. Женщина смотрит на него
и, вероятно, ждет звонка. Просто удивительно, как при такой кажущейся простоте
штриха, Насиповой удалось создать настолько атмосферное полотно.
&nbsp;

Ольга Булгакова «Гоголь» 1984 год. Жуткий,
инфернальный портрет писателя-мистика, писателя, работающего с темной стороной
человеческой натуры. Он нависает над столом, написанным в обратной перспективе,
и оборачивается на нас через плечо, глядя жутковато и хитро. Его тень
проецируется перед ним, не подчиняясь источникам света и Гоголь будто бы
общается с самим Сатаной, воспаряя над полом. Его знаменитый нос рифмуется с
острыми пальцами и почти бестелесными окончаниями стоп. И от его взгляда
невозможно оторвать глаз, он прячет от нас исписанный лист бумаги и неясно: то
ли это сожженная&nbsp; часть «Мертвых душ», то
ли договор с дьяволом.

Её же, Булгаковой, портрет актрисы
Неёловой&nbsp; (1976), озаглавленный «Театр» —
гротескное изображение театральной жизни. Центром изображения является сама
Неёлова, что логично, но окружают ее условные фигуры, отсылающие сразу и к
комедии дель-арте, и к Шекспиру, и античности. Они принимают на сцене
причудливые позы, а на столе за кулисами мы видим красный пластмассовый, очень
советский на вид телефон со снятой трубкой и графин, очевидно, с водкой,&nbsp; поскольку венчает его не пробка, а поношенный
мужской башмак. Картина рассказывает фантасмагорическую историю, которую очень
хочется послушать.
&nbsp;
Описывать все картины было бы бессмысленно.
Рассказываемые ими истории нужно слушать самому, погружаясь в мир этих
невероятных картин. Мощь этих невероятных полотен такова, что среди них можно
провести весь день, поскольку они не только энергетически насыщены, но и
удивительно разнообразны. Можно с уверенностью сказать, что Третьяковка сделала
южноуральцам, интересующимся искусством, настоящий подарок. 
&nbsp;
Фото
Ильи Бархатова предоставлены пресс-службой Челябинского государственного музея
изобразительных искусств

Одноимённая выставка из собрания Третьяковского галереи открылась в Челябинском государственном музее изобразительных искусств, в зале, что на пл. Революции. Ещё несколько лет назад трудно было представить, что челябинцы смогут увидеть подлинники русского авангарда. Это казалось несбыточной мечтой. Мечта сбылась. Живопись, потрясшая весь мир, доступна южноуральскому зрителю. 

Амазонки русского искусства

Семейный проект Минкульта продолжается. Сегодня в фокусе
нашего внимания артисты балета Челябинского государственного академического
театра оперы и балета им. М.И. Глинки: Андрей Бадыков, артист балетной труппы
театра и его супруга Дарья Демченко, исполнительница ведущих партий. Молодые
люди с успехом работают в театре и воспитывают маленького сына. 
Мы встретились с молодыми родителями в театре, в краткий
перерыв между репетициями и спектаклями. 
Андрей: Мы вместе уже пятнадцать лет! Семь лет назад
сыграли свадьбу. А пять лет назад у нас родился сын Артур.
Дарья: Да, не верится. Когда начинаешь считать,
становится не по себе. Целая жизнь!
В чем секрет долгой совместной жизни?
Дарья: Уважение, доверие, поддержка. Вот, наверное,
три кита, на которых строится наша жизнь. Если всё это есть в отношениях, то
будет и уют, и любовь в доме. Еще мне кажется, что мы с Андреем как плюс с
минусом: притянулись как противоположности. Я более вспыльчивая, он более
рассудительный, спокойный.
Андрей: Самое ценное в семье – понимание. Когда есть
баланс, люди понимают друг друга, тогда в семье будет мир и счастье. Семейную
жизнь можно сравнить с балетом - это чудо балансировки. 
&nbsp;

Дарья Демченко и
Андрей Бадыков на отдыхе с сыном Артуром
&nbsp;
Сын интересуется искусством танца?
Андрей: Артур увлекается конструкторами,
робототехникой. Мы с ним ходим на рыбалку, собираем паззлы. Стараемся каждую
свободную минуту проводить вместе. Сын быстро растет, хочется видеть все
изменения, которые в нем происходят. Поэтому все наши увлечения, весь досуг,
связаны с нашим сыном.
Дарья: К балету у Артура пока довольно прохладное
отношение. На наши спектакли он приходить не стремится. В семье у коллег Зураба
и Ольги есть дочка Мэри, ровесница нашего Артура. Она уже танцует в спектакле
«Мата Хари». На её спектакли сын приходит с удовольствием. Ему нравится в
финале выходить на сцену, дарить Мэри цветы. На спектакли для детей он в театр
тоже ходит с удовольствием. «Алиса в стране чудес» ему нравится, любит мюзиклы.

Цветы для дамы. Артур
Бадыков поздравляет Мэри Микеладзе с премьерой в балете «Мата Хари»
&nbsp;
Как удалось совместить воспитание малыша с рабочим
графиком?
Дарья: Насладиться декретом в полной мере мне не
удалось. Для творческой профессии длительные перерывы очень тяжко
воспринимаются. Артуру было несколько месяцев, когда я приступила к репетициям.
Огромное спасибо родителям Андрея! Они нам всегда помогают. Бабушка и дедушка
тоже работают, но мы старались так выстраивать график, чтобы удавалось
подменять друг друга.
Андрей: Когда сын родился, мы старались подгадывать
так, чтобы в одном и том же спектакле не выходить одновременно. Пересменки у
нас регулярно в то время случались. Например, утром классический класс в десять
и в одиннадцать часов. Даша шла на десять утра, а я подъезжал с сыном к
одиннадцати часам, мы менялись. Она занималась с Артуром, а я бежал на занятия.

Дарья Демченко,
Андрей Бадыков, их сын Артур
&nbsp;
Вы давно вместе. Когда решили сделать предложение?
Андрей: Предложение Даше я сделал в новый год,
который мы встречали на Эйфелевой башне в Париже. Об этом мало кто знает. Прелестная
история, которая навсегда останется в нашем сердце.
Дарья: Необыкновенное романтическое приключение
получилось. У нас были гастроли во Франции. Обычно в подобных турне времени на
осмотр достопримечательностей нет совсем. Спектакли идут в режиме нон-стоп,
страны и города видишь только из окна автобуса. Но в тот год у нас сказочным
образом случился выходной день. 31 декабря мы оказались в Париже и отправились
на Эйфелеву башню. Настоящее чудо!
Часто гастролируете?
Дарья: В прошлом мы часто выезжали на гастроли с
нашим театром или участвовали в проектах разных импресарио. Так получилось, что
несколько лет подряд мы встречали новый год в разных странах.
Андрей (улыбается): Столько стран объездили, что уже
со счета сбились. Новый год встречали и в Германии, и в Италии, много где. Это
моменты, которые мы никогда не забудем. Гастроли всегда как отдельная маленькая
жизнь.

Дарья Демченко.
Гала-концерт фестиваля балета «В честь Екатерины Максимовой»
&nbsp;
Как получилось, что вы стали активными участниками в
разных проектах?
Дарья: Дело в том, что я училась в Московской
академии хореографии по специальности «педагог-балетмейстер». Обучение в то
время возможно было только на коммерческой основе, искала возможности
заработать. Мне даже на год пришлось уволиться из нашего театра, чтобы
заработать и оплатить пятилетнее обучение!
Андрей: Мы всегда поддерживаем друг друга. Во всех
сборных театральных проектах участвовали вместе. Интересный опыт работы в
разных странах, уникальная полезная артистическая практика получилась. Любой
выезд, даже на отдых, но за пределы города, дает возможность перезагрузиться,
по-новому взглянуть на какие-то рабочие моменты.

Дарья Демченко в
партии Актрисы. Балет «Ида (Любовь и страсть Иды Рубинштейн)»
&nbsp;
Репертуарный театр и антрепризный. В чем для вас отличие?
Дарья: Антрепризные постановки – это разовые встречи
со зрителем. Вы больше никогда не пересечетесь. Партнеры тоже разные,
встретились, отработали и разбежались дальше. Конечно, сложно бывает если
характерами не сошлись со временным партнером. Тут вся выдержка и характер
требуются. Своеобразный экстрим для артистов балета получается. Без репетиций,
без предварительных контактов, сразу выйти и отработать с неизвестными тебе
людьми. С предсказуемо отличным результатом. 
Андрей: Репертуарный театр – родной дом. Зрители есть
постоянные, все друг друга знают. Переживают за артистов, сообщения присылают,
отзывы пишут. Коллеги все замечательные, отношения в труппе теплые, дружеские.
Уровень отдачи совершенно иной. Работать в нашем театре – большое счастье.
Профессию артиста балета выбрали для себя в детстве?
Дарья: У меня папа спортсмен. И хотел, чтобы я
добилась успехов в спортивной карьере. С четырех лет меня отдали в гимнастику.
О смене карьеры не думала. Но в те годы в хореографических училищах педагоги
часто выезжали в школы, смотрели детей, предлагали некоторым перейти в училище.
И мне лет девять было, когда к нам приехала комиссия из хореографического. Из
нашего класса выбрали несколько человек и повели в кабинет директора. Страшно
было, честно говоря. Но там попросили выполнить разные акробатические упражнения
и отпустили. Через неделю моей маме позвонили и пригласили нас на экзамены в
хореографическое училище. В то время я даже не особо знала кто такие балерины и
чем они занимаются. Балет даже по телевизору не видела. Но на вступительные
пойти согласилась и прошла все туры. Ни капельки не жалею, что выбрала
профессию балерины!
В каком городе учились?
Дарья: Семья моих родителей родом из Казахстана,
поэтому первые три года я училась в Алма-Атинском хореографическом училище.
Потом мы переехали в Россию и меня перевели в Пермское хореографическое
училище. После окончания которого меня пригласили в Челябинский театр. И с 2005
года я челябинка. Год я тут отработала, а потом приехал Андрей.

Андрей Бадыков в
балете «Гусарская баллада»
&nbsp;
Андрей, а вы из какого города приехали?
Андрей (улыбается): На самом деле, я коренной
челябинец. Родился и вырос я в прекрасном Ленинском районе города. Лет в пять
меня отдали в школу искусств, занимался ритмикой, фортепиано, в концертах даже
участвовал. Когда обучение в школе искусств подошло к финалу, педагог
посоветовал мне выбрать творческую профессию и продолжить обучение. В моем
случае надо было искать хореографическое училище. У нас родственники живут в
Уфе, поэтому поступать родители отправили меня в Башкирское хореографическое
училище. Все экзаменационные туры я успешно прошел и меня зачислили в училище.
Примерно в возрасте 9-10 лет я начал самостоятельно путешествовать между
городами. В Челябинске родители провожали меня на железнодорожном вокзале,
договаривались с начальником поезда, что ребенок один поедет. А в Уфе меня
встречали родственники. Так же, как и Даша, во время учебы я жил в интернате.
После учебы сразу вернулись в Челябинск?
Андрей: Да, судьба была предрешена, можно сказать.
Решил поступать в наш театр оперы и балета. Меня приняли в труппу. И с 2006
года я артист балетной труппы Челябинского театра. В те года труппа по объему
была гораздо меньше. Танцевали все постановки. Здесь же познакомились с Дашей,
какое-то время даже в некоторых сценах стояли вместе. Стали общаться в одной
компании, много нашли общего. Через какое-то время сошлись.

Андрей Бадыков и
Дарья Демченко на сцене Челябинского театра оперы и балета
&nbsp;
Сложно жить с артистом?
Дарья (улыбается): На самом деле, очень хорошо. Мне
повезло с мужем, мы счастливы в браке. Мой супруг знает все тонкости профессии,
понимает, что и зачем я делаю. Помогает, во всех ситуациях поддерживает. Есть
немало артисток балета, которые не смогли построить счастливую семью с мужчиной
из другой среды. Часто балетные девочки сталкиваются с претензиями разного рода:
«а почему он на тебя так смотрит», «почему чужой мужчина тебя обнимает», «зачем
он тебя на руки берет»?!
Андрей: Всё верно. У нас счастливая семья. Я знаю
какой у Даши репертуар, какие спектакли в какой день. И если ей надо в
«Лебедином озере», допустим, выходить, то я уже ее не отвлекаю. Вижу, что она
настраивается, целый день готовится, ищет образ, прорабатывает какие-то
моменты. Важно, чтобы в этот день её ничто не отвлекало, было личное
пространство. Видел примеры, когда мужья или жены у артистов балеты были из
других профессий. Тогда часто не хватало взаимопонимания в семье. Когда мужчина
смотрит постановку в театре, он видит артистку, балерину. Но когда она
становится супругой, спутницей жизни, он уже смотрит на неё иначе. Стремится
ограничить её в профессиональном плане, требует сидеть дома и варить борщ. А я
искренне восхищаюсь своей супругой.
&nbsp;

Дарья Демченко –
Мирта в балете «Жизель» А. Адана
&nbsp;
Что для вас театр?
Андрей: Театр – это живое искусство. Думаю, что
именно поэтому сейчас зрительные залы полны, билетов не достать. Без искусства
жизнь человека теряет смысл. Искусство - гигантская вселенная, которая дарит
незабываемые эмоции и впечатления. Балет в театре в чем-то похож на паззл. На
успех балетной постановки в театре работает множество подразделений. Итоговый
результат – спектакль – как вершина айсберга. Зритель не видит какая огромная
работа ежедневно проходит в классах, в залах, в цехах. Поразительно как из
действий многих людей рождается спектакль.
Дарья: Театр – огромный мир, полный эмоций и
страстей. Каждый спектакль – мощный энергетический заряд, взаимодействие с
публикой. Думаю, артиста можно сравнить с художником. Художник создает
произведения на холсте с помощью кистей и красок. А мы создаем для зрителя, на
полотне сцены. Причем тело артиста балета становится инструментом. Танец – это
почерк души! Поэтому одну и ту же вариацию тот или иной артист станцует
по-разному.
&nbsp;
Фото Людмилы Ковалёвой; из архива семьи Андрея Бадыкова и
Дарьи Демченко

Семейный проект Минкульта продолжается. Сегодня в фокусе нашего внимания артисты балета Челябинского государственного академического театра оперы и балета им. М.И. Глинки: Андрей Бадыков, артист балетной труппы театра и его супруга Дарья Демченко, исполнительница ведущих партий. Молодые люди с успехом работают в театре и воспитывают маленького сына. 

Танец как почерк души

В Челябинском
государственном академическом театре драмы им. Наума Орлова поставили «Собачье
сердце». И тут надо сразу сделать небольшую ремарку: это – совершенно новое
«Собачье сердце», такого вы ещё не видели, это правда.

Владимир&nbsp;
Бортко поставил фильм по одноименной повести Булгакова в 1988 году, в
разгар перестройки. Экранизация моментально стала каноном. Дело даже не в том,
что фильм является фактически подстрочником, не в том, что роль профессора
Преображенского сыграл гениальный Евстигнеев, а в том, что «Собачье сердце»
ударило в самый нерв времени. Внезапно, с экрана Центрального телевидения можно
было услышать: «да, я не люблю пролетариата». Эта смелость казалась
невероятной!
&nbsp;
Когда в конце восьмидесятых советская
пропаганда посыпалась, когда миф о создании новой исторической общности – homo
soveticus, человека советского – постепенно рухнул, «Собачье сердце» обнажило
бесплодность попыток искусственного выведения новой породы человечества.&nbsp; 
&nbsp;
Булгаковские фразы моментально ушли в народ и
внедрились в бытовую речь на уровне подкорки. У нас в семье есть локальный мем,
который мы часто используем, когда время ограничено и надо быстро принимать
решение: «вы сию минуту хотите открыть дискуссию?». Мы даже забыли, что это
реплика проф. Преображенского в ответ на слова члена домкома Вяземской.
&nbsp;
Я плавно подвожу читателя к тому, что
подстрочник Бортко как бы закрыл тему постановки «Собачьего сердца». Шлёпнул
сверху фиолетовую печать «сделано!» и поставил на золотую полку рядом с
остальными священными коровами, притрагиваться к которым почему-то нельзя.
&nbsp;
Но режиссёр Дарья Догадова слишком молода для
того, чтобы знать, что такое «нельзя» и кто это самое «нельзя» в отношении
Булгакова придумал. В силу возраста, она лишена того бэкграунда, на который
ложится подстрочник Бортко 88-го года. Иными словами, не помня советский быт,
советскую пропаганду, советскую цензуру и всё вот это, она смотрит на текст
«Собачьего сердца» как на, собственно, текст и заявляет право на собственное
его прочтение.

Она не удаляет весь этот сатирико-политический
контекст, он остаётся на уровне фарса, просто режиссёр полностью смещает фокус
с политики на человека. Из-за всех известных мучений с написанием и дальнейшим
запретом «Мастера и Маргариты», Булгаков быстро приобрел в кругах советской
интеллигенции статус мистика и Догадова согласна смотреть на него именно так, и
на «Собачье сердце» она смотрит, как на попытку Михаила Афанасьевича
рассмотреть отношения в человеке божественного и животного начал. Её постановка
– попытка диалога между тварью и Творцом. В чём провинность твари? В чём
ответственность Творца? Есть ли ему дело до того, что он создал? Эти вопросы
бесконечны.
&nbsp;
На сцене они воплощены блестяще. Проф.
Преображенский в исполнении Дениса Кирша – не добренький дедушка, похожий на
старорежимного Деда Мороза. Его Преображенский – это красивый фактурный мужик
без возраста, холодный вивисектор, который уродует жизнь собаке, превращая её в
психически нездорового кадавра. Надо отметить рост Кирша, постав корпуса, руки,
аршинные шаги, он мгновенно умеет заполнить собой пространство малой сцены и на
фоне остальных действительно выглядит как диктатор, как царь горы, как главный
актор, окружённый статистами.

Его антагонист – Шарик/Шариков.&nbsp; Для Антона Марьинских такая работа –
несомненная фортуна, эта роль позволила ему раскрыться так, как, наверное, не
ожидал никто из зрителей. Ну, да, видели мы его в «Доме Бернарды Альбы» в
небольшой роли Жнеца, как выразилась моя коллега: «ну, ходит он там весь такой
секси-шмекси и что?». В роли Шарикова он показал все краски, которые ему
подарила судьба. Он и трогательный, и беспомощный, и раздираемый страстями.
Весь какой-то из мелких косточек и тонких жилок, пластичный как
профессиональный мим, Антон создаёт щемящий образ пса, которого безвинно превратили
в совершенно иное существо.

Шариков в трактовке Догадовой – это не
забавный быдлоган с балалайкой. Это жуткий кадавр, жертва безумного
Франкенштейна. В нём постоянно борются трогательный Шарик и буйный Клим
Чугункин, донор органов, погибший в пьяной драке. Апофеозом этой борьбы можно
считать, пожалуй, сцену домогательства Шарикова к Зине, когда он предлагает
девушке научить её играть на балалайке. 
&nbsp;
Шариков начинает играть вкрадчиво и тонко,
помогая Зине верно ставить пальцы на гриф. Это Шарик, ластящийся к той, что
дала ему кусок краковской колбасы. Он приобнимает её, помогая её правой руке
перебирать струны, но… От этой близости в нём просыпается Чугункин, он начинает
с силой лупить по струнам, прижимаясь к Зине и это очень зримая, хоть и целомудренно
решенная сцена попытки изнасилования. Там ещё этот фаллически торчащий
балалаечный гриф, в общем, это сложно пересказать, на это нужно пойти и
посмотреть.

И тут я должен отметить работу режиссёра по
пластике Марии Грейф. То есть, половина моих восторженных впечатлений от
спектакля – это её умение увидеть такие пластические решения, без которых
«Собачье сердце» превратилось бы в разговорную постановку. Тандем
Грейф-Догадова оживил спектакль, разбавляя пусть и гениальный, но длинный текст
Булгакова постоянным движением. Там то Швондер с Вяземской промаршируют, то
Борменталь готовит операционную, то Дарья Петровна Шарикова за шкирку волочит. 
&nbsp;
Отдельно хочется отметить удачные декорации.
Минималистичные стальные панели казённого серого цвета, передвижная стойка с
неприятными на вид большими рентгеновскими снимками, всё остальное – свет.
Когда Шарик понимает, что его сейчас будут резать, панели раздвигаются, обнажая
жутковатое операционное кресло под ослепительно-белым светом… Это действительно
жуткий момент. Ничего не происходит. Просто кресло в режущем потоке света. Но
это страшно.
&nbsp;

И таких моментов в спектакле Дарьи Догадовой
предостаточно. Можно ли её критиковать? А кого нельзя? Есть ли в спектакле
недостатки? И на солнце есть пятна! Можно соглашаться или не соглашаться с
такой трактовкой «Собачьего сердца», но, мне кажется, посмотреть её нужно
обязательно. Заглянуть вглубь человека и посмотреть сколько там осталось,
собственно, человеческого никогда не помешает.
&nbsp;
Полагаю, такой смелый и красивый эксперимент
на малой сцене – большая удача для нашего драмтеатра, потому что он показывает
насколько большой спектр может охватить труппа: от кричащей роскоши большой
сцены до интимного пространства малой, от шекспировского блокбастера “Король
Лир” до камерного трогательного “Собачьего сердца”. 
&nbsp;
Фото
Людмилы Ковалёвой

 В Челябинском государственном академическом театре драмы им. Наума Орлова поставили «Собачье сердце». И тут надо сразу сделать небольшую ремарку: это – совершенно новое «Собачье сердце», такого вы ещё не видели, это правда.

Собачье сердце, человечье сердце

Продолжается серия публикаций о семьях творческих людей
Челябинской области. Сегодня наши герои – музыканты, семья Альфер. Супруги
вместе уже несколько лет. Сергей Альфер – скрипач, концертмейстер
Государственного симфонического оркестра Челябинской области, преподаватель
кафедры оркестровых струнных, духовых и ударных инструментов Челябинского государственного
института культуры, основатель и художественный руководитель ансамбля «Soulmates
Orchestra», дирижер детско-юношеского симфонического оркестра Детской
филармонии Челябинской области.Его супруга Елена Альфер –
флейтистка, музыкант Уральского духового оркестра, ранее работала в
симфоническом оркестре Челябинского театра оперы и балета им. М.И. Глинки. 

Можно со стопроцентной уверенностью утверждать, что
молодые люди встретились благодаря филармонии, музыке и Адику Абдурахманову.
Елена: Мы познакомились во время юбилейного концерта
Адика Аскаровича Абдурахманова в январе 2022 года. На сцене зала Прокофьева шел
концерт, от учеников маэстро запланировали номер, исполняли «Мелодию» Владимира
Ошерова. Мы вышли на сцену, сыграли вместе с симфоническим оркестром, так и
познакомились с Сергеем. Буквально, да, вот в этот момент. Встретились на сцене.

Сергей: Мы начинаем отсчёт нашей романтической
истории с особенного момента – дня празднования юбилея Адика Аскаровича. В этот
день случилось знаковое для нас обоих событие, наши жизненные пути пересеклись.
С этой минуты началось наше общее путешествие по жизненному пути. Юбилей
маэстро стал для нас символом единения. Ежегодно отмечаем его день рождения, вспоминаем
великого музыканта.

Концерт к юбилею
маэстро в январе 2022 года. Сергей Альфер в группе первых скрипок
&nbsp; 
Как же так, почему раньше вы не пересекались? Работаете в
одной организации.
Сергей: Мы работаем в разных оркестрах, встретиться
не могли по определению. Репетиции у коллективов разнесены по времени, никогда
не бывают на одной площадке. Одновременно все коллективы концертный зал
вместить не может. 
Елена: Я даже предположить не могла, что мы
встретимся, завяжутся какие-то отношения. 
Сергей (улыбается): А я как только увидел Елену,
сразу подумал, что это та самая девушка.
Как вы попали в Челябинск? Знаю, что вы родом из разных
городов.
Сергей: Да, специальную музыкальную школу-десятилетку
и консерваторию я окончил в Екатеринбурге. Когда встал вопрос трудоустройства,
неожиданно появился Челябинск. Выпускные экзамены в консерватории всегда
значимое и волнительное событие для каждого студента. На нашем экзамене в
составе комиссии работал Адик Аскарович Абдурахманов. В тот ответственный
момент я выступал не только как музыкант оркестра, но и как концертмейстер.
Адик Аскарович заметил меня и впоследствии пригласил на конкурсный отбор в
симфонический оркестр Челябинской области. По итогам конкурса мне предложили
стать концертмейстером оркестра под управлением Адика Абдурахманова.
Предложение пришлось как нельзя кстати, я согласился. К тому времени у меня уже
накопился богатый оркестровый опыт. Пять лет в студенческие годы я проработал
во Всероссийском юношеском симфоническом оркестре под управлением Юрия Башмета.
Кроме того, несколько лет сотрудничал со Свердловским театром музыкальной
комедии и камерным оркестром «B-A-C-H».

Выступление
учеников Адика Абдурахманова. Концерт к юбилею маэстро в январе 2022 года.
Справа Елена Альфер
&nbsp;
Елена: В Челябинске я оказалась благодаря Адику
Аскаровичу Абдурахманову. У музыкантов существует определенная традиция: каждый
выбирает в первую очередь педагога, а не вуз в котором стоит продолжать
образование. Личность преподавателя важнейший фактор в формировании
музыкального стиля, манеры исполнения. Я жила в Оренбургской области, окончила
музыкальную школу, Орский колледж искусств по классу флейты. Потому искала
город неподалеку, в котором есть сильный преподаватель-флейтист. Имя Адика
Абдурахманова хорошо известно по всей стране: под руководством этого опытного и
талантливого преподавателя можно вырасти в профессиональном плане, раскрыть
свой потенциал. И я поехала поступать в Челябинск. А ещё предстояло сдавать
ЕГЭ, но это отдельная история. Удалось успешно пройти все испытания, и я
поступила в институт культуры. Во время учебы в вузе мне выпала честь стать
частью симфонического оркестра челябинского театра оперы и балета. Это стало
важным шагом в карьере, который помог погрузиться в мир профессиональной
музыки. Сложно, разумеется, одновременно учиться и работать, но справилась. Со
временем меня пригласили вступить в Уральский духовой оркестр на правах совместителя.
Это решение позволило мне вырасти как музыканту, получить бесценный опыт.
Работа в филармоническом оркестре отличается от оперного
театра?
Елена: Конечно, есть отличия. В оперном театре
музыкант оркестра – винтик, без которого не поплывет огромный корабль. Но на
виду в театре только дирижер, танцовщики и солисты
оперы. Все музыканты спрятаны в яме, а оркестр воспринимается только как обязательное
дополнение к артистам. В филармонии оркестр совсем иной организм. Музыкант
явственнее чувствует свою причастность к результату. Каждый на виду, а главное
- всех, видно! В филармонии мы работаем на сцене, это совсем иные ощущения. От
музыкантов требуется не только мастерство, но и внешний вид. Все должно быть
идеально: от прически до туфелек. 
Сергей: Опыт работы в симфоническом оркестре бесценен
для каждого музыканта. Классическая музыка развивает в духовном плане,
позволяет человеку расти, совершенствоваться. Взаимодействие с другими
музыкантами, стремление создать единое музыкальное целое, работа над сложными
произведениями — всё это формирует не только мастерство, но и уникальную
способность к самовыражению, интерпретации.

Сергей Альфер, скрипач,
концертмейстер Государственного симфонического оркестра Челябинской области
&nbsp;
Вы из музыкальных семей? Поэтому выбрали музыку?
Сергей: Я скорее исключение из правил. Моя семья
плотно связана с хоккеем. Почти все играют или на тренерской работе. Мой дед Владимир
Филиппович Альфер известный хоккейный специалист, который в Чебаркуле начинал тренировать
знаменитого Валерия Харламова, легенду № 17. И меня в три года поставили на
коньки, отдали заниматься хоккеем. Но потом появились проблемы со здоровьем у
брата, и мама, переживая за меня, сказала резкое «нет» спортивной карьере. Мне
купили блокфлейту и записали в музыкальную школу. Музыка стала не просто
занятием, она стала частью моей души. Поэтому в скором времени я поступил в
специальную музыкальную школу–десятилетку города Екатеринбурга. На этом
музыкальные чудеса для меня не закончились. Спустя какое-то время, я стал
видеть сны о струнных инструментах. Скрипка впервые оказалась в моих руках
именно во сне, как некий дар свыше. Я решил, что это знак судьбы и поступил на вторую
специальность, на струнное отделение. Но долго совмещать не получилось,
пришлось делать выбор. Сомнений не было. Скрипка – любовь на всю жизнь.

Сергей и Елена
Альфер
&nbsp;
Елена: У меня тоже не было профессиональных
музыкантов в родне. Я с детства занималась вокалом в музыкальной школе,
танцами, играла на гитаре, на блокфлейте, ходила в художественную школу. Честно
говоря, думала, что стану вокалисткой. Но музыкальное образование получила как
флейтистка. Когда пришло время выбирать профессию, родители хотели, чтобы я получила
для начала техническое образование. А потом для души продолжила бы заниматься
музыкой. Но с самой юности я не представляла своей жизни без флейты, без
мелодий. Я мечтала стать музыкантом оркестра. К счастью, родители с пониманием
отнеслись к моему выбору, и разрешили поступать в колледж искусств. Он находился
в соседнем городе, довольно далеко от нашего дома. Каждый день по несколько
часов мне приходилось проводить в дороге между городами. Это стало своеобразным
испытанием на прочность для юного музыканта: можно было бросить, сказать себе,
что устала или несмотря ни на что продолжать, стать профессионалом.
Целеустремленность, упорство позволили мне исполнить детскую мечту: теперь я
часть большого профессионального оркестра. В каждой сфере важен путь,
преодоление трудностей. Только так можно приблизиться к своей мечте, стать
настоящим мастером своего дела.
Какой график жизни у музыкантов? Как выглядит ваш рабочий
день?
Сергей: Наш день начинается в пять утра. Я не
жаворонок, это сила обстоятельств. Если не буду вставать так рано, не успею
сделать все запланированные дела. Утром завтракаем, потом занимаюсь
аранжировками или иду в спортзал. Когда сложный концерт намечается, уже к семи
утра прихожу в филармонию, готовлюсь. Потом начинается основной рабочий день
оркестранта. Если утром в спортзал не успеваю, то иду вечером после репетиций.
Елена: Да, у нас такой семейный график жизни.
Аранжировками по утрам я не занимаюсь, но Сергея во всем поддерживаю. Заниматься
музыкой необходимо ежедневно, у меня два инструмента в активе: флейта и флейта-пикколо.
Поэтому без перерывов на выходные и праздники репетирую, оттачиваю
исполнительское мастерство. А ещё мы любим вместе гулять, летом катаемся на
роликах, на велосипедах. Если время позволяет. 
&nbsp;

Ансамбль «Soulmates Orchestra». Соло на флейте
Елена Альфер
&nbsp;
Музыка вокруг вас на работе постоянно, а дома?
Елена (улыбается): Иногда я прошу Сергея
поиграть для меня на фортепиано. Когда он соглашается, получается очень
романтично. Ещё Сергей пишет картины. И я тоже люблю рисовать, изучаю
иностранные языки. У меня есть ученики, которым я преподаю немецкий и
английский. Дома стараемся отдыхать от музыки, необходимо переключаться.
Сергей: Основное наше занятие - это репетиции и
концерты. Поэтому дома у нас разгрузочная атмосфера. Рабочие моменты обсуждаем,
без этого никуда. Иногда вместе можем порепетировать. У нас есть ансамбль, в
котором Елена солирует на флейте.
Вы основатель и художественный руководитель ансамбля «Soulmates
Orchestra». Где концерты проходят?
Сергей: Наша основная площадка – музыкальный салон «ПроКультуру»
в театре «Манекен». Собираются люди, которые хотят расслабиться, послушать
хорошую музыку. Мы готовим для выступлений разнообразные тематические
программы. Этот формат позволяет немного отвлечься от основного рабочего
процесса, перезагрузиться. 
Елена: Не все наше время посвящено только Брамсу и
Моцарту. Приятно, что есть возможность поработать в разных стилях, с другими
музыкантами.

Ансамбль «Soulmates
Orchestra». В центре Сергей и Елена Альфер
&nbsp;
Как справляться с физическими нагрузками? Концерт - это не
просто на стуле посидеть, за инструмент подержаться, главное классно исполнять
замечательную музыку.
Сергей: Есть свои секреты. Музыканту полезно
поддерживать физическую форму. Тут уж каждый выбирает то, что ближе по
характеру. Кто-то йогой занимается, кто-то плавает или бегает, а я хожу в
спортзал. Кроме того, ценится умение ментально переключатся на другие занятия,
которые позволяют сохранить широту и свободу мышления. Нашел несколько близких
для себя направлений развития. Одним из таких увлечений для меня стало
дирижирование. Теперь я сотрудничаю в статусе дирижера с детско-юношеским
оркестром детской филармонии Челябинской области.
Елена: Конечно, для любого музыканта полезно, когда
не только мозги, но и все мышцы работают. Я занималась спортивной гимнастикой,
так можно подготовить тело к длительному концерту. Музыкант весь концерт
проводит в статичной позе, это сложно выдержать неподготовленному человеку.
Играть на инструменте гораздо легче, если в мышцах нет зажимов, кровь нормально
циркулирует по всему организму. Печально видеть, когда на сцене крючочек такой
сидит, тело у него не дышит, а потом развиваются разные заболевания. Но со спортом
главное не переусердствовать, экстремальные виды спорта лучше исключить. Из
рабочего графика оркестранту нельзя выпадать.
Сергей: Кстати, да, есть такая особенность в
музыкальной среде. В некоторых оркестрах сразу же в контракте прописан запрет на
горные лыжи, сноуборды, прочий экстрим.

Сергей и Елена
Альфер
&nbsp;
Столько ограничений! Как вы живете?
Елена и Сергей (смеются): На самом деле, мы живем как
все обычные люди. От других семей мы отличаемся, наверное, только одним фактом.
На кухне у нас только один острый нож. Остальные тупые, чтобы не порезать
пальцы.
&nbsp;
Фото Людмила Ковалёва; из архива семьи Альфер

Продолжается серия публикаций о семьях творческих людей Челябинской области. Сегодня наши герои – музыканты, семья Альфер. Супруги вместе уже несколько лет. Сергей Альфер – скрипач, концертмейстер Государственного симфонического оркестра Челябинской области, преподаватель кафедры оркестровых струнных, духовых и ударных инструментов Челябинского государственного института культуры, основатель и художественный руководитель ансамбля «Soulmates Orchestra», дирижер детско-юношеского симфонического оркестра Детской филармонии Челябинской области. Его супруга Елена Альфер – флейтистка, музыкант Уральского духового оркестра, ранее работала в симфоническом оркестре Челябинского театра оперы и балета им. М.И. Глинки. 

«Мы встретились благодаря Адику Абдурахманову»

Эльмира Мухибуллина работает в психотерапии
с 2009 года. Она начинала свой путь в педагогике, но быстро осознала, что это
не её призвание и закончила в 1997 году Международную академию психологических
наук в Санкт-Петербурге.&nbsp;

Основной метод, который она практикует –
комплексная сказкотерапия. Эльмира Гатаулловна полагает, что через сказки, мифы
и архетипы можно наилучшим образом «увидеть весь объём человека». Сейчас она
ведёт уже вторую терапевтическую группу.&nbsp;
Сегодня мы говорим с ней о том, чем отличается внутренний мир деятелей
культуры от внутреннего мира обычных людей.
&nbsp;
–
Скажите, пожалуйста, Эльмира, творческие люди отличаются от всех остальных, как
клиенты?
– Отличаются. У них много ресурсов для того,
чтобы показать обществу другой путь переживаний, восприятия, понимания через
тот продукт, который они создают. Я называю их «людьми процесса». Они
изначально видят нашу жизнь нетипичным образом. У них есть какой-то доступ к
тому, чтобы увидеть феномен жизни не так, как мы воспринимаем её – извне, а
изнутри. Они видят интересные процессы, но трудность в том, что их
нестандартный взгляд ещё нужно суметь преподнести, поскольку иногда это
приводит к&nbsp; разрыву шаблона и общество к
этому пока не готово. Бывает, что их обесценивают, мол, «кому это надо?». Они
отличаются по типу переживания, по типу кризисов. Кризисы они переживают чаще,
нежели люди, не имеющие отношения ни к культуре, ни к творчеству, занимающиеся
каким-то типичным ремеслом. Они очень интересны в своём существовании, у них
очень интересный мир переживаний.
&nbsp;
– Вы
говорите об их кризисах. Эти кризисы связаны с неудовлетворённостью каких-то
амбиций? С отсутствием результатов? С ревностью со стороны коллег?
– Любой кризис – это про точку изменения, про
точку выбора. Ты попадаешь в кризис, когда идёшь не своей дорогой. Если ты
привязан к социальным шаблонам и стереотипам, то попадаешь в точку кризиса, где
приходится понимать изменения и выбирать свою дорогу. В комплексной
сказкотерапии есть «архетип дороги». Как только ты начинаешь идти по своей
дороге, ты оживаешь, приходят ресурсы и энергия. Приходят люди, с которыми ты
начинаешь осуществлять какие-то проекты и тебе в принципе становится интереснее
и легче жить.

– Любой
кризис – это точка изменения?
– Любой. В нашей культуре, сами знаете,
принято вариться в кризисе, страдать, переживать, но мало кто решается прожить
его очень качественно. Очень важно качественно разрешить кризис. Соприкоснуться
с болью, страданием, уязвимостью, с собственным несовершенством, с тем, что ты
потратил время впустую. Это непростые процессы и в одиночку их прожить сложно.
Если человек обращается к психотерапевту, то в этом месте он постепенно
оживает. Любой живой человек – человек переживающий, сострадающий, иногда
болеет, иногда неуспешен. Всё это нормальные процессы. Но в социальном поле
нельзя быть неуспешным или уязвимым.
&nbsp;
–
Почему?
– Потому что тогда человек приобретает маркер
«если ты сам не справляешься, тогда зачем мы тебе?». Когда ко мне приходят
предприниматели, которые хотят идти в большую активность, я спрашиваю: «Вы
готовы на публике сказать, что вы находитесь в кризисе и сейчас с ним
работаете? Пересобираете паззл? Что вы в этом моменте очень открыты, аутентичны
и искренни?».
&nbsp;
– Мне
всегда казалось, что деятели культуры более других людей готовы признать, что
они находятся в кризисе. Для них признать творческий кризис – нормально.
Признать, что ты прошёл через творческий кризис – нормально. Гораздо более
нормально, чем для других людей. Возможно, я ошибаюсь. Возможно, потому что обычные
люди воспринимают их либо как недосягаемую звезду, которой всё можно, либо –
как блаженного, которому тоже всё можно.
– Признаться в творческом кризисе легче, чем в
личностном кризисе (улыбается). Но
творческий кризис и есть личностный кризис, это понятно. Ты пересобираешь свои
внутренние переживания и это сказывается на твоём творчестве. Приведу пример.
Один исполнитель пел как замороженный, выезжал исключительно на одной технике.
Но как только его кризис был разрешён, он вошёл в архетип «поющего сердца». Он
поёт так, что чувствуешь момент жизни рядом с ним. Он ожил, раскрыл в себе
совершенно другой уровень вокального мастерства. Когда ты видишь, как зал стоя
аплодирует несколько минут после каждой песни и исполнитель благодарит каждый
раз, будучи искренним и открытым, понимаешь, что&nbsp; качество переживания и разрешения кризиса
среднего возраста – вот он, этот момент. Но немногие деятели культуры так
решаются пойти в открытую и перепрожить кризис. У этого исполнителя ценность
любви была изначально очень высока и когда он решился аутентично переживать её
на сцене, то и его творчество стало другим. Это был очень интересный момент.

–
Существуют нарративная терапия, сказкотерапия, всё это так или иначе связано с
творчеством. Само творчество, в конце концов, может быть терапевтичным.
– Для человека вне творческого контекста – да.
&nbsp;
– А для
человека, вовлеченного в творческий процесс? Для него творчество может быть
терапевтичным?
–&nbsp; Для
него целителен тот новый продукт, который он создаёт. Когда он создаёт нечто новое,
то переживает лучшие моменты своей жизни. Режиссёр ставит новый спектакль,
певец создаёт новую программу, для них этот момент – самый яркий, самый
глубокий с точки зрения полноты переживания жизни. А человеку, находящемуся вне
творчества, нарративная терапия, сказкотерапия помогают выразить себя и свою
жизнь. Ты описываешь свои переживания на листе бумаги и чувствуешь нечто, что и
является полнотой бытия. Ты можешь написать историю о себе.
&nbsp;
–
Эффект исповеди?
– Отчасти, да. Но чаще – это способ вообще
прикоснуться к своим переживаниям. Ведь наша культура, в этом смысле, очень
закрыта.
&nbsp;
–
«Мальчики не плачут» – вы об этом?
– Да-да-да. Почему очень многие, в момент
соприкосновения со своими чувствами начинают плакать, почему у них трясутся
руки и так далее? Потому что вытащить из себя переживание и на него посмотреть
– это сильный момент. Там всё сразу.
&nbsp;
–
Открыл шкаф, а оттуда на тебя скелет упал?
– О, там скелетов очень много. Поэтому
нарративная терапия и сказкотерапия – это методы, позволяющие посмотреть на
себя со стороны, рассказать о себе в третьем лице. Это всё непросто. Ты
смотришь на себя со стороны и видишь, с чем именно ты не можешь примириться с
этим в жизни. И тебе придётся это признать, принять и потом уже с этим делать.
Это очень непростой момент.

– А
ваши клиенты уходили когда-нибудь из творческой сферы в результате проработки
каких-либо личностных кризисов? Типа «зачем мне десять лет играть Волка в
детской сказке, пойду я лучше бизнесом займусь»?
– Такого не было. Скорее, был вопрос: «зачем
мне играть одно и то же, если я и так всё знаю?». Играть одну роль можно
совершенно по-разному. В каждой новой постановке ты находишь новый смысл. Мы
каждый день проживаем новые смыслы. Если ты нашёл новый смысл, то выйдешь на
сцену и легко сыграешь свою роль. В разборе творческого кризиса мы пытаемся
понять: это влияние личностного кризиса или ты действительно начинаешь выгорать
в профессии? В последнем случае, тебе нужно посмотреть на свою профессиональную
творческую деятельность не так шаблонно. Мы выходим и смотрим на эволюционные
задачи, на то, в каком ты состоянии, на то, про что ты играешь. Это уже работа
с ценностями. Я не могу сказать, что творческие люди сильно подвержены каким-то
социальным потрясениям, потому что их удерживает профессия. Она придаёт смысл.
Но они выгорают, когда нет созвучия. Здесь важно точно дать себе время и понять
– если мне это надо, то зачем? А если не надо, то почему? Если у меня конфликт
с режиссёром, мне надо его разрешить. Надо донести до него какую-то ценность и
как-то выстроить диалог.
&nbsp;
– Мы
можем как-то типологизировать проблемы, с которыми к вам обращаются?
– Чаще всего это кризис социальных изменений.
Допустим, в театре меняется формат, приходит маркетинг, SMM, ты должен тоже
встроиться в этот процесс. Тебе это странно, тебе это непонятно, зачем это –
может возникнуть ценностный конфликт. В этот момент мы пытаемся посмотреть на
всё это по-другому. Деятель искусств может остаться в своей роли, но что он
доносит и для чего? Быть открытым и аутентичным в этом моменте для них
запредельно важно, важнее, чем для обычного человека. Если он себя
воспринимает, как деятеля искусств и как служителя муз, ему не хочется
показывать картину, в которой он стал частью маркетингового хода.
&nbsp;
–
Можете привести конкретный пример?
– Обратился один видный музыкант. Он стал
частью маркетинговой кампании и никак не мог с этим примириться. Я спросила:
если здесь и сейчас есть такая задача, что бы вы сказали? И он начал очень
интересно говорить. Он ожил, засиял. Я сказала ему, что он нашёл свой контекст
и из этого состояния может рассказать своё видение. Мы попробовали,
порепетировали. В этом месте себя надо всё время настроить, что это – часть
профессии, часть служения. Ты остаёшься музыкантом, но поскольку надо
открываться, то нужно делать это искренне, не предавая себя. Правда, нужно
синхронизироваться со своим опытом, ценностями, смыслами. Он отметил, что
«молодые наступают на пятки», они легче идут в процесс, а ему труднее. Это была
интересная работа. Он должен был остаться в своём поле деятельности, но
остаться со своими ценностями и смыслами.

–
Каждый артист знает, что такое работа над своим публичным образом и зритель, в
массе, считает артистов необычными людьми. А какие они люди на самом деле? Они
люди, вообще?
– Они люди, порой очень уязвимые, ранимые.
Порой кажется, что они светоносны в своей природе. В чём-то они очень юны, их
мировоззрение допускает множество иллюзий, но они очень интересно видят этот
мир.
&nbsp;
– У них
сильнее развита эмпатия?
– Они очень чувствительны и эмпатичны от
природы, у них совершенно другая органика. Они чувствуют мир всем своим
состоянием. Они и кажутся нам, порой, людьми «не от мира сего» потому, что
предельно чувствительны. Но на сцене они выкладываются по-полной, там эта
чувствительность как раз и помогает.
&nbsp;
–
Иногда какие-то внутритеатральные дрязги всё-таки выплёскиваются наружу и, в
этот момент, ты думаешь: вы же светоносные, отчего же вы умудряетесь устраивать
такой бардак?
– Они бывают грубыми, я согласна (смеётся).
&nbsp;
– Это
защитная реакция чрезмерно чувствительного человека?
– Скорее, неспособность прожить момент
напряжения, в котором они находятся.
&nbsp;
– Они
не видят в этот момент другого выхода?
– Они соприкасаются с очень сильным чувством.
По-хорошему его надо назвать, дать ему место внутри себя, чтобы прожить его, не
разрушая свою структуру личности. Но, поскольку у нас нет такой культуры, они
могут через мат выразить то, с чем они соприкасаются.
&nbsp;
– Это
же проще всего.
– Один на один – ради бога, но не с обществом.
&nbsp;
–
Общество такого не простит, это же падение ангела.
– Конечно. Один на один ты можешь это прожить,
поскольку это – твой глубокий процесс, но рядом с обществом ты нарушаешь волю
другого. Ты погружаешь другого в этот процесс и тогда какую ответственность ты
несёшь?
&nbsp;

–
Бывает ли какой-то возрастной порог, за которым – всё? Человек разобрался в
себе окончательно и идёт по жизни довольный, как слон по джунглям.
– Такого не бывает. Если человек приобщается к
культуре самопознания, то он умеет задавать себе вопросы и умеет находить
ответы. Тогда он в жизни более ресурсен, более адаптивен, более жизнеспособен.
Его не пугает новое. Если он задаёт себе правильные вопросы, его не пугает
кризис. Если же человек к этой культуре не приучен, не может задавать себе
вопросы, точнее, боится услышать внутри себя ответ, от которого он всю жизнь
убегает. Тогда он бесконечно убегает, каскад кризисов только нарастает и потом
всё это разрешается через тело, через какой-нибудь, там, алкоголь, наркотики.
Для чего нам даётся напряжение? Чтобы мы расширились, а не сужались, чтобы
получили жизненный опыт. Надо впустить в себя это переживание, прожить его,
осознать и идти дальше.
&nbsp;
–
Позволю себе тупой вопрос: а есть где-то какая-то комната с табличкой «вход в
культуру самопознания»? У входа стоит швейцар, за десять рублей даёт ключ?
– Одному войти туда будет очень страшно.
&nbsp;
–
Терапия без вариантов?
– Терапия, по крайней мере, экологичнее, когда
другой человек отражает твои процессы и сопровождает тебя. Ты не один в своей
уязвимости, боли, кризисе. Ты можешь побыть рядом с другим.
&nbsp;
– Этот
другой – кто он? Друг? Родитель? Бог?
– Тот, кто тебя слышит и видит. Он находится в
позиции взрослого, он не будет тебя осуждать или маркировать, он просто находится
с тобой в этом моменте, здесь и сейчас. При таком отношении Другого у тебя
больше шансов принять себя таким, какой ты есть. А когда я себя принимаю таким,
дальше мне легче осознавать свои процессы. По сути говоря, если бы у нас была
здоровая культура воспитания, если бы родители создавали процесс, когда с
ребенком можно открыто и честно говорить, задавать ему такие вопросы, на
которые он мог бы находить свои ответы, то к 18-ти годам такая культура была бы
сформирована.
&nbsp;
– Мне
часто задают вопрос, на который у меня нет квалификации ответить. Но теперь у
меня есть, кому его делегировать. Что такое психологическая норма?
– Норма от патологии отличается количеством (смеётся). Психологическая норма – это
когда человек способен к саморегуляции, он способен принимать зрелые и
адекватные решения, не избегая контакта ни с социумом, ни с собой. Когда он
остаётся живым и признаёт все процессы, которые проживает, и изменения, которые
видит, но не убегает от них. Он говорит: «Да, это есть, я это вижу и понимаю,
что надо с этим делать. Я даю себе время и что-то предприму». Психологическая
норма – когда ты остаёшься в контакте с собой и с миром.
&nbsp;
Фотографии
из личного архива Эльмиры Мухибуллиной предоставлены героиней интервью.

Эльмира Мухибуллина работает в психотерапии с 2009 года. Она начинала свой путь в педагогике, но быстро осознала, что это не её призвание и закончила в 1997 году Международную академию психологических наук в Санкт-Петербурге.  