Культурная столица 

Царь и Патриах 

80 ПОБЕДА 1945-2025

Качай культуру

Ящерка Злата

В театр, на концерт и на выставку можно ходить бесплатно! Для этого гражданам от 14 до 22 лет необходимо оформить Пушкинскую карту.

Оформи пушкинскую карту для посещения учреждений культуры

Культур

Премьера спектакля Челябинского Молодёжного театра «Завтра была война» в постановке Александра Черепанова была долгожданным событием. Ведь сразу же вспомнилась читка, проведённая 26 мая 2020 года в формате он-лайн, где произошло знакомство с актёрским составом, была штрихами нарисована идея будущей постановки. Именно во время читки стало понятным, что акценты режиссёр расставляет на деталях: на взглядах, мимике, на скольжении рук, на движениях губ, на «острых», «колких» словах и долгих повисших паузах между ними. И в читке, и в спектакле нет суеты, массовых, масштабных сцен собраний партработников (даже с помощью видеоряда они не воссозданы, не демонстрируются зрителю). Всё достаточно минималистично, строго, камерно, сдержанно. И хотя «общественное» доминирует над «личным», на первый план всё же выходят переживания, мысли, сомнения, чувства Искры.

Пронзительный, проникновенный спектакль. Про любовь и про смерть, про честь и подлость. Про жизнь. Про сложное и обусловленное обстоятельствами взросление, про дружбу и предательство, про правду и ложь, про Есенина и Грина... Про презумпцию невиновности, про совесть, про общественное и личное счастье. А также про Истину и про то, нужны ли ей доказательства или достаточно просто веры.Какие разные, реалистичные вышли герои, как талантливо актёры показали их характеры! Какими же честными и смелыми предстают перед нами эти мальчишки и девчонки, с какой страстью и самоотверженностью они борются за свои идеалы! А бороться было с чем: огромная часть жизни состояла из запретов, запугиваний и ограничений.Особо хочется отметить Ольгу Завьялкову. Как органична, непосредственна, точна она в роли Искры! Как произносит каждую фразу, чеканит слова, горячо убеждает в своих идеях. Твëрдая и непреклонная, «закалённая» матерью-комиссаром идейная отличница.Как уже было подмечено, режиссёр делает акценты на деталях… Волосы девятиклассниц, кроме волос Вики Люберецкой, туго заплетены в косы и убраны. Это полностью соответствует тексту книги Бориса Львовича Васильева: «И если Искра упорно носила две косички за ушами, как большинство девочек их класса, то у Вики была самая настоящая причëска, какую делают в парикмахерских».

Эта деталь сразу бросается в глаза, так как видно, что не только волосы у девочек туго «сплетены», но и мысли. Мысли «причёсаны» одинаково. Лозунгами партии. Собраны в косы так туго, что ни одна прядь не выскочит. Ни одна мысль не сможет «искрой» раздуть в голове пламя. С самого рождения общество «заботливо» вкладывает в головы людей единственно верную идеологию, инакомыслие не признаётся и жёстко карается.Вика Люберецкая (Алёна Свиришевская) совсем другая. Она рассуждает и чувствует мир иначе. И когда Вика наедине беседует с Искрой, расплетая ей волосы, видно, как меняется Искра внешне и внутренне, как постепенно в голове происходит переосмысление ценностей. Как она учится критически оценивать события, задавать вопросы, не отождествлять себя с системой, отстаивать собственное мнение. Как она решается прочитать «упадочнического поэта», признать его талант, открывая для себя многомерность и неоднозначность жизни, выходящей далеко за пределы идеологических догм.Драматичен конфликт Искры с матерью (Юлией Миневцевой), которая олицетворяет жёсткую систему и не приемлет никаких возражений, малейшего непослушания. Актрисы, играя на грани нервного срыва, держат в постоянном напряжении. «А человека вообще нет. Нет! Есть гражданин, обязанный верить. Верить!», – упорно твердит «железная» мать. Глаза у неё горят, испепеляя дочь, она искренне верит в партийные догмы и считает их смыслом всей жизни. Эти иллюзорные идеалы мешают ей понять, что проявление любви – это не слабость, что существует милосердие и сострадание, что человек черствеет без любви. Наблюдать за спорами матери и дочери безумно больно и сложно, но крайне важно.

В подобные моменты (моменты ссор, неприятностей, неурядиц) лично мне хочется, как и Искре, «спрятаться», убежать от трудностей, вжаться в угол и в темноте побыть одной. Неоднократно мы видим Искру, которая, как маленький зверёк, прячется от системы, переживает, украдкой плачет. Мы видим, как происходит трагедия, как рушится понятный и структурированный мир Искры. И вместе с этим миром рушится всё вокруг – крошится и облетает краска с кубов (геометрических фигур пространства сцены).В спектакле отлично и интонационно, верно, звучит диалог об Истине. Действительно, что же это за Истина, если вокруг неё нужно спорить? Где абсолютные ценности в обществе? И в довоенном, и в послевоенном Советском Союзе пытались дать ответы на эти вопросы. И если задуматься над вопросом Истины, то центральным героем спектакля становится Люберецкий. Потому что только через его боль, жизнерадостность и красоту можно передать весь ужас совместного ритуального убийства, которое совершает общество ради непонятных девятиклассникам целей. И только через судьбу человека можно объяснить ужасы тоталитаризма, ужасы войны…Как сильно ощущается трагедия, разделившая жизнь на «до» и «после», перечеркнувшая планы, мечты, судьбы. Как мощно с головой накрывает зрителя эта история, не оставившая шансов её главным героям на спокойное и беззаботное детство... Трагедия, которая закаливает ребят, заставляя их повзрослеть. Жаль, что жёстокие рамки советского режима, а вскоре и война стали бременем этих девятиклассников... И они вынуждены пройти этот тест на человечность, после которого в сердце остаются глубокие рубцы и раны.Вот странная штука – жизнь, не так ли? Как один случай может все изменить. Через время, кажется, что все уже забыто, это все в прошлом, но та рана, она как шрам от глубокого пореза, не дает покоя в дождливые дни. Повернешься не так, или заденешь её рукой, и тут же боль пронзает тебя, не даёт шелохнуться. И вот тут ты вспоминаешь всё, что произошло и то, что не даёт покоя. Такие сильные эмоции позволяют находить ценностные и жизненные ориентиры. Спектакль об этом. О ранах, которые болят, о ценностях, о внутреннем жизненном компасе.В спектакле многие взаимодействия героев построены посредством взглядов. Особенно запоминается взгляд Леонида Сергеевича, когда он возвращается домой, садится без сил, задумчиво произносит: «Счастье иметь друга, который не отречется от тебя в трудную минуту. А кто прав, кто виноват…». И Денис Саратников, и Антон Ремезов (играют два состава) так выразительно передают взглядом внутренние эмоции Люберецкого, что момент надолго врезается в память.А ещё в памяти невольно всплыли воспоминания пятилетней давности. «Я же видела Екатерину Писареву в роли Искры. А Ивана Яковлева в роли Сашки!», – подумалось мне. И точно, в 2015 году Челябинский Молодёжный театр уже обращался к этому материалу (инсценировка Геннадия Касьянова). Я отчетливо помню, как под звуки военной сирены нас, зрителей, отправили в «бомбоубежище» – в пространство под сценой, где разворачивалось действие предвоенной драмы о выпускниках советской школы… И тот же Иван Яковлев произносил фразу: «Давай поцелуемся?».

Автор: Светлана Демцура
Фото: Игорь Шутов

Премьера спектакля Челябинского Молодёжного театра «Завтра была война» в постановке Александра Черепанова 

Из искры возгорится пламя

В фильме «Старики-разбойники» есть такой эпизод. Герои Никулина и Евстигнеева под предлогом реставрации выносят из музея картину Рембрандта. А когда понимают, что пропажи не хватились, и возвращают ее обратно, смотрители удовлетворенно изучают шедевр и произносят: «После реставрации лучше стала!».

Этот пример отлично иллюстрирует взгляд непосвященного человека на музейную реставрацию. Ее таинственный мир скрыт от посторонних глаз, и обычный зритель даже не заметит следов мастерской реставрации на произведении искусства или предмете древности, если ему не сказать. И, наоборот, думая, что экспонат прошел через руки реставратора, он увидит результат его работы, хотя его и нет. Вот такая странная это вещь, почти как кот Шрёдингера.

Открывшаяся в рамках нацпроекта «Культура» 5 декабря в Государственном историческом музее Южного Урала новая выставка с простым названием «Музейная реставрация» рассказывает в том числе и об этом. В нее вошли самые разные предметы из запасников музея — живопись и графика, иконы, каслинское литье, различные археологические находки, старинная мебель, оружие, печатная продукция, денежные знаки, предметы быта, чучела животных и многое другое. И кажется, что именно в таким виде они и дошли до нас через годы и века.

Вот, к примеру, икона XIX века «Образ Софии, Премудрости Божией». Она выглядит вполне себе старинной, потемневшей от времени и даже слегка пострадавшей от огня — в нижней ее части зияет большой ожог от свечей. Даже не скажешь, что художник-реставратор Виктория Кузьминых корпела над ней пять месяцев, спасая от гибели.

Директор Исторического музея Владимир Богдановский во время церемонии открытия подчеркнул, что абсолютно каждый предмет, попадающий в экспозицию, проходит через руки реставраторов. Но посетители музея, созерцая их, просто радуются тому, как хорошо они сохранились!

Чтобы добиться эффекта незаметности, реставраторы, прежде чем взяться за инструменты, проводят огромную подготовительную работу. Советуются с коллегами, изучают историю предметов, особенности их бытования, стиль исполнения, индивидуальный авторский почерк, применяемые

материалы и многие другие нюансы. Не зря первый руководитель отдела реставрации тогда еще Челябинского краеведческого музея Вера Таушканова назвала реставрацию таинством сотворчества автора предмета и художника-реставратора. Кстати, по ее мнению, нынешняя выставка — самая интересная из тех, что проводились в музее по этой теме за все годы.

— О каждом представленном здесь предмете можно рассказывать очень долго. Потому что при реставрации открываются все тайны предмета. Там целые истории. Можно даже романы писать!, — уверена Вера Ивановна.

Между прочим, про тайны предмета — это не фигура речи. Реставраторы и правда часто помогают установить важные факты о музейных ценностях. Однажды в руки реставратора по металлу Николая Меркулова попала заржавевшая швейная машинка фирмы «Зингер». Работая над ней, Николай сумел расчистить на ее деталях серийные номера. Таким образом, во-первых, было установлено, что все части машинки оригинальные. Во-вторых, по серийным номерам была установлена точная дата выпуска изделия — 1874 год.

Чтобы вернуть предметам их истинный облик, реставраторам порой приходится бороться со следами предыдущей неграмотной реставрации. Тому же Николаю Меркулову как-то довелось искусственно состаривать саперную лопату времен Второй мировой войны, которую прежний хозяин заботливо отполировал до блеска и покрыл лаком.

Вообще, неудачная реставрация отлично иллюстрирует, насколько это сложное, требующее высочайшего мастерства ремесло. С ней посетители выставки тоже могут познакомиться, но, к счастью, не на примере экспонатов Государственного исторического музея Южного Урала.

Выставка «Музейная реставрация» работает до 9 февраля 2020 года в Малом выставочном зале.

Исторический музей раскрывает тайны искусства реставрации

Возможно ли поставить спектакль за 5 постановочных дней? Конечно, если режиссер мастер своего дела и под его руководством команда таких же мастеров-актеров. Десять лет назад на сцене театра драмы вышел спектакль «Портрет Дориана Грея» в постановке московского режиссёра Андрея Житинкина, который к тому времени уже создал на сцене Драмы «Внезапно прошлым летом» и «Французский квартал».«Дориан» стал визитной карточкой театра, завоевав любовь зрителя. У него немаленькая история. Сменилось большое количество исполнителей ролей, но остались те, кто играет на протяжении десятилетия: Борис Петров (лорд Генри), Николай Осминов (Бэзил Холлуорд) и конечно же Степан Арефьев (сам Дориан Грей) – прекрасный тандем спектакля. Читаю в программке – «психологический триллер в двух действиях» и действительно действо на сцене оправдывает написанное. Не сочтите за спойлер, но спектакль начинается, когда свет в зал еще не погас и при этом раздаются резкие раскаты грома, не оставляя никого равнодушным. Большую роль играет музыкальное сопровождение, которое честно признаться, я искал после просмотра первого спектакля, а смотрел я его…11 раз, не шучу.Каждый показ этого спектакля собирает аншлаги. Почему? Это говорит об актуальности темы прежде всего для молодого поколения, и все что происходит на сцене находит отклик у зрителя ведь по словам Андрея Житинкина «мы живем в век Дорианов». Всеобщая мания остаться вечно молодым и прочие гонки за молодостью лишь подтверждают нужность таких спектаклей и поднятия этой темы в художественных произведениях. Не скажу, что он будет интересен всем зрителям – его главный адресат молодёжь. Красивый и молодой юноша Дориан в финале спектакля погибает вместе со своим портретом, который зрителям так и не будет показан (И- интрига).Спектакль был сыгран в предпоследний ибо все когда то заканчивается, в январе он будет показан в последний раз и с ним попрощаются.

Автор: Владислав Лукьянов

Вечно молодой…и в предпоследний раз

И каких только войн в мире не было всех не перечесть, но то что случилось на сцене Челябинской драмы случай беспрецедентный. Комедия, написанная в 5 веке до нашей эры о забастовке женщин, предстала в начале прошлого сезона перед горожанами, но в переложении драматурга Вадима Жука, не зря в программке указан жанр «фантазии на тему Аристофана», да и название спектакля «Играем Лисистрату». Спектакль хулиганский, дерзкий, с острыми шутками – все в традициях Аристофановской комедии.Несмотря на довольно фривольную тематику постановки, в ней лежит антивоенная идея, то есть ситуация войны доводится до абсурда, когда женщины готовы идти на «крайние меры» в то время как мужчины без ума и памяти воюют, а ради чего воюют и с кем воюют. Колоритно исполнены правители старые и маразматичные, в образе главного руководителя (исполнитель народный артист Борис Петров) легко узнается Л. И. Брежнев. И в этой сумятице и бессмысленности верх одерживают не копья, не выстрелы, а её Величество Любовь. Именно она заставляет мужчин одуматься и высказаться против существующего строя и руководства. Весьма отрезвляюще звучит финальный монолог Лисистраты (в прекрасном исполнении Ирины Бочковой). Есть в этой пьесе над чем задуматься. Браво тебе, прекратившая войну!Хочется отметить актерскую работу Екатерины Зенцовой - неподражаемо. Какая замечательная молодежь в театре драмы, любо дорого посмотреть, ну и старая гвардия не отстает!

«…Я прекратившая войну, я Лисистрата…»

Весна – время пробуждения, возрождения, буйного цветения, появления чего-то нового и увлекательного. Рожденные весной идеи, мысли, проекты какие-то особенные, уникальные, интересные, светлые, яркие и солнечные. Не исключением стал и проект «Манекен +», который сразу же проник в сердце. Возможно, всему виной ароматный цветущий май? И эта будоражащая атмосфера? Когда не хочется спать, прятаться, сидеть в одиночку, а возникает непреодолимая потребность в общении, в диалоге.

В середине мая 2021 года в театральных кругах Челябинска неожиданным образом заговорили о новом специальном проекте, организованном талантливой командой театра «Манекен». И тут же, 18 мая, режиссер Игорь Бармасов с большим воодушевлением и энтузиазмом презентовал идеи, размышления на этот счет. По его словам, «Манекен +» родился из «огромного желания делиться всем накопленным и новым в сфере современного искусства, а также из понимания важности быть в постоянном открытом диалоге со зрителем, со временем».

Игорь Бармасов. Фото: Алексей Гольянов

Ох, как эти желания резонируют со зрительскими потребностями! Вы бы знали! Как хочется вести этот увлекательный диалог, не теряя связи с «Манекеном»; как хочется открывать для себя новые темы, формы, направления в театральном искусстве, знакомиться с трендами, тенденциями, расширять горизонты.

И действительно, театр – это искусство диалогичное; это место встреч, разговоров, бесед. Главное в театре – живой контакт, со-участие, со-размышление, со-причастность. Как замечательно, что в «Манекене» стали появляться события, выходящие за рамки текущего репертуара; зародилась, запульсировала новая история, озаглавленная как «Манекен +»!

Игорь Бармасов признался:

«Наш проект назван «Манекен +» неслучайно. Этот «плюс» показывает открытую позицию театра. Позволяет акцентировать внимание на том, что театр может с чем-то соединяться, синтезироваться. Как мы понимаем, в реалиях современной жизни такие синтезы возможны и необходимы. Что можно «приплюсовать» к театру? Что театр может исследовать? Какие человеческие поступки? «Манекен +» – это своеобразный прибор. Это магнит, с которым мы перемещаемся в различные сферы человеческой жизни и исследуем их. Исследуем то новое, чего не было ранее на территории театра. Приведу простой пример, который, с одной стороны, загадочный, но с другой – очень интересный. Что если мы возьмем и сделаем эксперимент: «Манекен плюс Наука»? Попытаемся художественным методом, при помощи театральных практик исследовать новые достижения в науке. Или, наоборот, научным инструментарием изучить новые театральные явления и процессы. Это же безумно интересно! Может быть, тогда мы поднимем новые темы и раскроем их комплексно, объемно? К примеру, появляющиеся нейросети, попытки создать искусственный интеллект наверняка требуют переосмысления не только в научном и философском контексте; может быть, и театр вместе со зрителем должен об этом размышлять, говорить? Вот такие мысли потихоньку возникали у нас, побуждая сочинить спецпроект, такую параллельную дорогу. Безусловно, «Манекен +» станет дополнительной нагрузкой для артистов, для артистов, для театра в целом, для всей творческой команды (кто будет заинтересован, кто сможет), для привлеченных сил… Но думаю, что и отдача от него будет весомой. Кстати, сейчас в зале театра выступает коллектив Театра Современного танца Ольги Николаевны Пона. Почему бы не сделать новый проект «Манекен плюс Театр Современного танца»? Я не говорю, что таких проектов не было. Были. Но очередной новый крутой проект мог бы родиться из этой истории. Даже в эту сторону «плюс» работает непредсказуемо, и здесь возможны интересные перспективы!».

Игорь Бармасов подробно и в деталях рассказал о пяти компонентах спецпроекта «Манекен +». Во-первых, планируется регулярное проведение читок с последующим обсуждением. Кстати! На сцене театра «Манекен» уже состоялась великолепнейшая читка пьесы Юрия Клавдиева «Когти в печень (никто не вечен)». Начало положено, притом очень удачное! 

Во-вторых, проведение целой серии разнообразных лекций, дискуссий, разговоров (public talk), связанных с театром и современным искусством, что довольно интригующе и заманчиво. В-третьих, организация мастер-классов, воркшопов (так называемая «практика»). В-четвертых, создание и обсуждение эскизов спектаклей. И наконец, в-пятых, проведение экспериментов, в результате которых могут появиться неожиданные и нетипичные для театра исследовательские проекты.

На лекции-разговоре «Новый театр или новый зритель?». Фото: Алексей Гольянов

В рамках «Манекена +» предполагается поиск новых форм, новых тем, возможно, нового языка общения театра со зрителем. «Манекен +» дает возможность вести честный открытый диалог, позволяет встречаться, знакомиться, узнавать и понимать друг друга, погружаться в драматургический материал, в глубины неизведанного, неопознанного, недоосмысленного.

Алексей Тетюев на лекции-разговоре «Новый театр или новый зритель?». Фото: Алексей Гольянов

После презентации нового проекта Игорь Бармасов обратился к историческим, философским, культурологическим вопросам. В ретроспективе рассмотрел изменения театрального искусства, детерминированные развитием цивилизации, приводя яркие и запоминающиеся примеры. Остановился на том, как обстоят дела с художественной коммуникацией театра со зрителем сегодня, каковы возможные варианты взаимодействия в обозримом будущем. Ключевой дискуссионный вопрос: «Кто оказывает большее влияние – зритель на театр или театр на зрителя?» – оказался сквозным и в итоге остался открытым, захватив полностью и надолго мои мысли.

В целом, public talk увлек настолько, что захотелось самостоятельно погрузиться в историю развития мирового театрального искусства, детально изучить книги и статьи, связанные с дорежиссерским театром. Захотелось продолжения встреч. Захотелось возвращаться в «Манекен». Благо теперь есть дополнительный повод (наряду с полюбившимися спектаклями).



Свтелана Демцура

Весна – время пробуждения, возрождения, буйного цветения, появления чего-то нового и увлекательного.

Манекен Плюс

4, 5 и 25 июня 2021 года в Челябинском Молодежном театре состоится премьера спектакля «Я танцую как дебил» по пьесе рязанского драматурга Игоря Витренко. Этой постановкой Молодежный завершит театральный сезон 2020/2021.
В преддверии премьеры нам удалось поговорить с режиссером Иваном Миневцевым о том, как к нему пришла идея поставить спектакль-флекс о свободе самовыражения, связав при этом текст пьесы с танцевальным направлением Vogue. О проблемах взаимоотношений отцов и детей, о конфликте поколений, о боязни принятия решений и инфантильности, о проблеме сохранения человеком внутренней свободы и молодости души.
Предлагаем вашему вниманию первую часть беседы.

Часть 1



– Иван Сергеевич, судя по всему, вы отслеживаете и читаете пьесы, представленные на фестивале молодой драматургии «Любимовка». Держите руку на пульсе, так сказать. Чем обусловлен выбор именно этой пьесы? Чем вас зацепил текст Игоря Витренко? И должен ли современный режиссер отслеживать новинки современной драматургии?

– Да, безусловно! Я считаю, что современный режиссер должен следить за тенденциями в драматургии. И я сам постоянно читаю, перечитываю современные пьесы. И не только те, что представлены на «Любимовке», – я читаю материалы разных драматургических конкурсов.

А пьеса Игоря Витренко «Я танцую как дебил» мне стала интересна тем, что в ней увидел и придумал я сам. Я делаю эту историю про субкультуру, про личность человека, про жизнь и современность в том виде, в каком она окружает нас. Хочу показать, насколько этот мир разнообразен, многолик, наполнен вещами, которые существуют параллельно, не пересекаясь с нами.

Следует сказать, что я довольно активно погружен в современную культуру, много читаю, слушаю, смотрю… Однажды обнаружил видеозапись, сделанную в Штатах в 80-ых годах. На видео молоденькие афроамериканцы танцуют в стиле, который они сами изобрели и назвали Vogue. Мне это безумно понравилось, я увидел в них невероятную энергию, драйв, жизнь, свободу! И меня поразило то, как эти прикольные, красивые, раскрепощенные люди живут в совершенно страшном мире Америки восьмидесятых: там, где процветает разбой, и там, где опасно выделяться из толпы, проявлять собственную свободу. А они в классе с партами непринужденно, без стеснения двигаются под house, techno. И есть в них искра невероятная! (улыбается) Мне это безумно понравилось! Эти кадры врезались в память. Потом появилась пьеса «Я танцую как дебил». Прочитав ее, я сразу же вспомнил про Vogue. Все сошлось!

Ведь здесь главное – понять, как танцует главный герой. «Как дебил» – это как? (улыбается) И когда я понял, что, оказывается, именно ТАК он танцует, я придумал спектакль! Пришло озарение: Толик двигается не так, как все, – он танцует так, как постыдно танцевать мужчине в современной России.

– Спектакли по этой пьесе ставят в Рязанском театре драмы и Национальном театре Карелии. Но первым все-таки окажется Челябинский Молодежный: премьера в Челябинске запланирована на 4 и 5 июня. Сложно ли быть режиссером-первопроходцем?

– Нет, не сложно быть режиссером-первопроходцем. Я не знаю, как в Рязани и в Карелии придумали поставить пьесу. Скорее всего, они воспринимают этот материал иначе, по-своему. Я вообще об этом не задумываюсь: первопроходец я или нет. Лично для меня главное – заниматься тем, что действительно нравится, интересно, что сейчас откликается во мне.

Режиссер Иван Миневцев

А история, описанная в пьесе, однозначно вибрирует и резонирует со мной, она явно вибрирует на одних частотах со временем, с тем, что происходит вокруг. В пьесе есть вечные темы, которые близки многим людям. К примеру, тема взаимоотношений отца и сына. Но она с такой интересной стороны рассмотрена драматургом! Настолько нетипично преломляется и вырисовывается! В пьесе не отец давит на ребенка, а наоборот, сын давит на отца. И это крайне любопытно! В этом хочется копаться. А то, что мы первые, – это же прекрасно, это лишний раз доказывает, что Молодежные театр живой!

– Жанр спектакля определен как: «Флекс по пьесе Игоря Витренко». Слово «флекс» происходит от английского flex – «гнуть», «сгибать». Оно обычно употребляется в трех вариациях: обозначение клубных развлечений, танцев и всего, что с этим связано («танец под музыку» или же «раскачка под ритмы музыки»); хвастовство и «понты», попытка произвести впечатление на окружающих модной одеждой, фигурой, внешним видом или историями (в большинстве случаев, выдуманными); смех над человеком или ситуацией, «угар» или прикол.

Поясните тем зрителям, кто не особо знаком с лексиконом тинейджеров, почему именно «флекс»? В каком из перечисленных значений вы используете его?

– Как серьезно вы подошли к этому вопросу! (улыбается) Флекс – это жаргонизм. И я его использую во всех перечисленных значениях. Хотя в большей степени флекс для меня и для премьерного спектакля – это танец. Почему флекс? Я так придумал. Ведь в спектакле много танцуют, в нем звучит клубная музыка, чувствуется драйв, есть свобода движений. Поэтому флекс.

Репетиции спектакля «Я танцую как дебил» в Челябинском Молодежном театре

– И мы плавно подошли к ключевому вопросу: насколько много будет танца в спектакле? Все мы помним декабрьскую читку. Помним, что она сопровождалась танцами. Но главным в читке все же был произносимый текст и взаимоотношения между героями пьесы. Насколько спектакль будет отличаться от читки?

– Скажу так: актеры танцуют 70% времени.

– Ничего себе!!! А как же текст?

– Они танцуют и при этом говорят. Признаюсь, для меня это эксперимент. Я ни разу еще так не делал. Мне нравится, когда создается танцевальная атмосфера и в музыку танца вплетаются диалоги. И это жизнь, это флекс! В спектакле мы видим, как Толик становится супергероем в своем маленьком городке. Таким дурачком, чудаком, фриком для местных горожан. Мы наблюдаем за тем, как он танцует в свое удовольствие, как этот странный танец заканчивается. И возникает пустота…

– Иван Сергеевич, а вы не наводили справки, в каких клубах Челябинска танцуют Vogue?

– В клубах, как правило, не танцуют Vogue. Организуются специальные Vogue-балы.

В Челябинске есть отличный хореограф Екатерина Казанцева, которая занимается Vogue. Ее творческий псевдоним Екатерина Ebony.

Она, пожалуй, лидер в нашем городе в данном танцевальном направлении. Кстати, она известна на всю страну! И нам повезло работать с ней. Я нашел ее специально под этот проект. Ведь для создания такого спектакля необходим человек, способный тесно переплести танец и музыку, соединить эмоции с движениями и пластикой в одно целое.



– Согласитесь, название пьесы «Я танцую как дебил» звучит провокационно. По этому поводу уже высказались рязанские СМИ, окрестив текст Игоря Витренко «пьесой с маргинальным названием».

Вы согласны с тем, что название у пьесы «маргинальное»? У вас не возникало желания назвать спектакль как-то по-другому? Или это название, на ваш взгляд, самое подходящее?

– Прекрасное название, и у меня не было желания назвать спектакль как-то по-другому. Я очень рад за наши челябинские СМИ, что они не высказались подобным образом. Откровенно говоря, в названии пьесы и спектакля я не вижу ничего маргинального. Слово «дебил» уже давно не употребляется с точки зрения диагноза. Это простое изречение. И в нем нет ничего ужасного.

– В пьесе нет упоминания о том, в каком именно стиле танцует герой. Вы выбрали в качестве основы Vogue – направление, которое в современном мире стало неотъемлемой частью house-культуры. Тем самым вы пытаетесь эпатировать зрителя?

– Нет! Совершенно нет. У меня нет цели эпатировать публику. В данном случае Vogue – это экстремальный, довольно странный танец для мужчины в России. Очень мало российских мужчин танцуют Vogue, хотя изначально это направление мужчинами создано. Ни в пьесе, ни в спектакле нет ни намека на гомосексуальность – история абсолютно не об этом. Это история о человеке, который получает удовольствие от танца. Вот нравится ему танцевать! (улыбается) И, по всей видимости, он делает это хорошо, талантлив в этом, поскольку становится звездой Интернета – и это мне нравится в пьесе Игоря Витренко.

Фрагмент афиши спектакля «Я танцую как дебил» Челябинского Молодежного театра

Существует какой-то талант у человека, и ему постоянно тыкают: «Зачем ты танцуешь?! Тебе почти 40 лет, а ума нет. Когда ты уже закончишь заниматься ерундой?». Сын твердит: «Папа, мне за тебя стыдно!». А почему должно быть стыдно за человека, который воодушевленно танцует? Ведь он всего лишь танцует. Почему такая реакция? Он ничего плохого не делает. Он танцует. Ну да, на каблуках. И что такого? В чем проблема? В современном мире часто возникает нетерпимость к людям, которые не похожи на остальных. И в тексте пьесы про эту нетерпимость очень точно, хорошо сказано!

Антон Ремезов и Юлия Миневцева. Читка пьесы «Я танцую как дебил» в Челябинском Молодежном театре. Фото: Игорь Шутов

И отец, и Маша, и сын – все говорят ему одно и то же: «Когда ты уже повзрослеешь?». А главный герой не хочет взрослеть. Спрашивается, почему он обязан взрослеть? Он хочет оставаться молодым. Он никого не ущемляет. Танцует себе и танцует.



Беседовала Светлана Демцура

4, 5 и 25 июня 2021 года в Челябинском Молодежном театре состоится премьера спектакля «Я танцую как дебил» по пьесе рязанского драматурга Игоря Витренко. Этой постановкой Молодежный завершит театральный сезон 2020/2021.

Нестандартные танцы на сцене молодёжного

В начале июня 2021 года в Челябинском Молодежном театре состоялась премьера спектакля «Я танцую как дебил» по пьесе рязанского драматурга Игоря Витренко. Мы поговорили с актером Антоном Ремезовым о его новой роли, о взаимоотношении поколений, танцах на каблуках и свободе самовыражения. Предлагаем вашему вниманию первую часть беседы.

– Антон, премьера успешно прошла, можно выдохнуть. Какие ощущения вы испытали после первых показов спектакля «Я танцую как дебил»?

– Первое, что подумал: «Хорошо, что все состоялось!». А что почувствовал? Во-первых, удовлетворение от того, что мы смогли реализовать все, что запланировали, донести до зрителя основные мысли, которые закладывал драматург и режиссер. Премьера спектакля состоялась в той мере и в том объеме, в которых она должна была быть. Во-вторых, почувствовал настоящую радость. Всегда приятно, когда в арсенале актера появляется новая интересная роль.

– Легко ли вам далась роль Толика? Согласитесь, главный герой довольно необычный персонаж…

– Не скажу, что легко. Пришлось себя немножко «поломать». Чуть-чуть. Хоть роль и не была безумно сложной, но совсем легкой назвать ее не могу.

– Как вы отнеслись к своему сценическому костюму? Что подумали, когда впервые увидели обтягивающий блестящий комбинезон стального цвета?

Антон Ремезов. Фото: Игорь Шутов

– Ну как отнёсся?.. Весьма смелый костюм! Хотя не только у меня он такой. У всего актерского ансамбля костюмы очень вызывающие и смелые.

Признаюсь, у меня поначалу был шок, ведь эскизов я не видел. Первая мысль была: «Я это не надену!»

Глядя на видеоролики с танцовщиками Vogue, понимал, что будет обтягивающая одежда; предполагал, что наряд сделают в темных тонах; думал, что будет черный обтягивающий низ, а-ля лосины, и обнаженные торс.

Я так себе это представлял. Вышло все иначе. Ну что ж... (смеется) Уже привык.

– Как вам удается так пластично двигаться в танце? Вы раньше танцевали Vogue?

– Нет, познакомился с Vogue только тогда, когда началась работа над спектаклем. Как удается так двигаться? В первую очередь, это заслуга хореографа, потому как мне казалось, что я очень непластичен. Вообще, все что Екатерина Казанцева могла, она из меня «выжала». Надеюсь, что со стороны мой танец выглядит убедительно.

– А этот кувырок через куб? Кто придумал этот ход? Как на каблуках вы смогли выполнить данный трюк? На фотографиях с репетиций вы вообще летаете…

Антон Ремезов на репетиции спектакля «Я танцую как дебил». Фото: Игорь Шутов

– Кувырок через куб – моя идея. Просто на репетиции попробовал –получилось, и мы решили это оставить. Насколько сложно летать через куб? Здесь сложность не в полетах. Труднее всего, приземлившись, уйти в танцевальный элемент. Сам кувырок для меня выполнить было несложно.

Антон Ремезов на сдаче спектакля «Я танцую как дебил». Фото: Анна Ополихина

– В пьесе и спектакле затронута проблема свободы. Танцуя на сцене Vogue, вы чувствуете свободу и драйв?

– Сейчас уже да. На репетициях было сложно в том плане, что не было реакции зала. Пустые кресла, тишина… Единственное, что спасало, так это реакция режиссера. Собственно, оставалось доверять только ему.

Репетиция спектакля «Я танцую как дебил». Фото: Игорь Шутов

А на сдаче почувствовался зритель, почувствовался зал. Появилась настоящая свобода, о которой вы говорите (по крайней мере, по моим ощущениям). И зал откликнулся, погрузился в действие. Произошло это в тот самый момент, когда вышли девочки и начался общий танец.

– Кстати, вы любите танцевать? Любите клубную атмосферу?

– Признаюсь, в клубы не хожу. И практически не танцую. Очень редко это случается. Но я много наблюдал за людьми в клубах, потому как приходилось работать в ночных увеселительных заведениях. Эти наблюдения помогли мне понять, как должен вести себя Толик.

– На сцене расположены две белые полосы подиума. Вы себя легко ощущаете в процессе дефиле по подиуму? И как вам роль модели? Кстати! Совсем недавно вы в Stories выложили бекстейдж своей фотосессии. То есть и в жизни вы имеете опыт профессиональных съемок в качестве модели?

– Я привык доверять профессионалам, поэтому в спектакле полностью доверился режиссеру Ивану Миневцеву, а во время фотосессии я следовал советам Игоря Шутова. В его профессионализме не приходится сомневаться! Как я себя чувствую в роли модели? Да классно!

– Вы не задумывались о том, что можно регулярно зарабатывать на профессиональных фотосъемках?

– Ну, мысли посещали, конечно... Кто же знает, что будет дальше. Признаюсь, мне интересно это направление.

– Сложно ли играть на малой сцене, находясь на расстоянии вытянутой руки от зрителей?

– Нет, несложно! Мне нравится малая форма именно близостью зрителя. Мне кайфово от того, что я чувствую дыхание зала. Мне нравится осознанно разрушать четвертую стену. Во мне что-то происходит, когда исчезает этот барьер и дистанция. Если глаза у зрителей не пустые, – а, как правило, так оно и есть, – если зрителям интересно на спектакле, я получаю истинное удовольствие!

Сразу вспоминается спектакль про «Ёжика», где контакт со зрителем очень тесный. Признаюсь, люблю нашу сказку без слов. Именно в этом спектакле я впервые ощутил близость зрителя.

Антон Ремезов в роли Зайца в спектакле «Давай никуда не улетим, Ёжик»

– До «Ёжика» практически все спектакли шли на большой сцене? Это один из первых спектаклей малой формы?

– Да, один из первых. Только потом стали осваиваться репетиционный зал, пространство живописно-декорационного цеха, которые впоследствии превратились в малые сцены. Позже появились такие спектакли, как «В Москву – разгонять тоску», «Душа подушки» и др.

– Следует сказать, что в спектакле Vogue танцуют практически все, причем танцуют большую часть действия. Общение происходит прямо в танце. Сложно ли говорить текст и танцевать одновременно?

Репетиции спектакля «Я танцую как дебил». Фото: Игорь Шутов

– Сперва думал, что это в принципе невозможно. Но на деле оказалось, что можно соединить текст, действие и танец. Как мы видим, это вполне реально. Текст пьесы совсем несложный, он понятный и легко запоминается. Кстати, его я выучил быстро, немного адаптировав под себя. Прямо совсем чуть-чуть. Диалоги современные, поэтому запоминаются отлично! И сленг меня не напрягает (улыбается). Мы же с вами не говорим языком Шекспира!

– Кстати, о Шекспире! В следующем театральном сезоне на сцене Молодежного театра будет Шекспир?

– Это пока секрет (смеется).

– Лана Литвер в своей рецензии на премьеру «Я танцую как дебил» для «Первого областного» написала: «Главный герой без возраста. Он двигается легко и свободно». На какой возраст вы ощущаете себя? Есть ли страх потерять эту легкость и свободу, страх наступления старости?

– На какой возраст я ощущаю себя? Явно не на 37 лет! Может быть, лет на 27-30, не больше. Есть ли страх? Об этом не задумывался, поэтому никакого страха нет.

Антон Ремезов. Фото из личного архива

– Как вы думаете, почему Толика бросает из стороны в сторону, от одной девушки к другой?

– Он ищет, ищет ту единственную, и все никак не может найти. Чего-то ему не хватает ни в одной девушке, ни в другой. Он ищет свой идеал. А в финале просто сдается. В финале главный герой делает счастливыми всех, кроме себя.

– Антон, как вы думаете, может ли Толик через пару лет вновь пустится на поиски идеальной любви?

– Нет, не думаю. Мне кажется, в финале спектакля он полностью сломлен. Счастливы все, кроме него. Толик стал нормальным по меркам общества. Он стал таким, как все; таким, каким должен быть сорокалетний среднестатистический российский мужик.

Спектакль «Я танцую как дебил». Фото: Игорь Шутов

– В спектакле ярко представлено непонимание поколений. А ваши родители давили на вас? Вы хороший сын? Соответствуете нормам, которые предъявляет общество, семья?

– Ну да, отца я слушал. И маму слушал. Но делал не всегда то, что они говорили. Хотя… не сказать, что был бунтарем. Ведь после школы, когда пришло время определяться с профессией, я послушал отца. Помню, мнения в нашей семье разделились. Мама говорила, что после 9-го класса нужно идти в 10-11-ый, а потом поступать в медицинский. Отец же был категорически против. Он склонялся к тому, что необходимо получить рабочую профессию, поступив в техникум. Я поддержал отца, потому что понимал, что он прав. Хотя сам не хотел этого.

А потом я поступил в театральный, сделав все по-своему. Отец настаивал на продолжении обучения по выбранному им направлению. Нужно было ехать в Челябинск, поступать в аграрный институт. Поехал, документы отдал. Но параллельно отдал и в театральный. И тут опять возник выбор. В этот раз я прислушался к своему мнению и стал актером.

– То есть желание «быть собой», как у Толика, перевесило мнение родителей?

– Вы строгий отец для своих сыновей?

– Иногда. Я могу их поругать.

– Будете ли вы сыновьям запрещать вызывающе вести себя, если они этого захотят?

Антон Ремезов с сыновьями. Фото из личного архива

– С одной стороны, стремление к самовыражению – это классно! С другой – я бы не очень хотел, чтобы мои сыновья красили волосы в фиолетово-оранжевый цвет. Хотя.... В своей юности я носил длинные волосы, в 14 лет проколол себе ухо, ношу серьгу по сей день; ходил в рваных джинсах, и косуха у меня была, и гитара за плечом. Мы с друзьями играли рок-н-ролл, и нас называли неформалами.

Что касается сыновей, буду рад, если они захотят выделяться из толпы, но не так вызывающе, как это делает сейчас молодежь. То есть во всем должна быть мера. Если мои дети скажут: «Папа, мы будем отращивать длинные волосы», то я отвечу: «Без проблем!». Если они, по моему примеру, захотят проколоть себе ухо – пожалуйста! Если они захотят сделать татуировку – без проблем! Самовыражаться можно и нужно, но во всем должна быть мера.




Светлана Демцура

Люблю чувствовать дыхание зала

В начале июня 2021 года в Челябинском Молодежном театре состоялась премьера спектакля «Я танцую как дебил» по пьесе рязанского драматурга Игоря Витренко. Мы поговорили с актером Антоном Ремезовым о его новой роли, о взаимоотношении поколений, танцах на каблуках и свободе самовыражения. Предлагаем вашему вниманию вторую часть беседы.

– Как вы отнеслись к тому, что весь спектакль предстоит быть на каблуках?

– Я изначально знал, что мне нужно будет танцевать на каблуках. Кстати, это не первая подобная роль! Мне приходилось выходить на сцену Молодежного театра на каблуках в спектакле «Кастинг».

Хоть там каблук был в два раза меньше, я привычен к подобным экспериментам. В принципе, воспринимаю это нормально. Единственное, чего боялся, что будет шпилька. Когда посмотрел на танцовщиков Vogue, на их костюмы и обувь – поразился, ведь они танцуют на 11-12-сантиметровых шпильках! Вот этого я боялся. Но, видимо, Ивану Сергеевичу и театру меня стало чуть-чуть жалко (смеется). Каблук оказался всего 8-9 сантиметров и достаточно устойчивым.

– Сложно танцевать на каблуках?

– Да я уже привык! На репетициях обувь практически не снимал. С самого начала и до конца каждой репетиции находился в ней. Но так как со спортом я более или менее дружу (улыбается), на моей спине танцы на каблуках не сильно отразились.

– Антон, расскажите, как все начиналось?

– Когда в первый раз прочитал пьесу, я загорелся! Это было в Новогоднюю кампанию. Режиссер Иван Миневцев поделился со мной своими размышлениями: «Есть неплохой текст, по которому хочу сделать читку. Посмотри его!». Я приехал домой, тут же ночью прочитал, не откладывая, и подумал: «А что? Прикольно. Мне нравится!». И мы сделали читку. Затем Иван рассказал о танцевальном направлении Vogue, попросил взглянуть на то, как двигаются танцовщики. Я посмотрел видео и сказал: «Обалденно!». «Так же сможешь?», – последовал вопрос. Я в свою очередь спросил: «А танцевать-то научат?». «Конечно!», – ответил Иван. И я без лишних разговоров согласился.

Иван Миневцев. Репетиции спектакля «Я танцую как дебил»

– Как проходили репетиции?

– Танцевальных репетиций было много! На первый взгляд может показаться, что Vogue – легкий и элементарный танец. Признаюсь, это не так! Особенно трудно давались движения, когда отдельно задействованы оба полушария: когда правая рука выполняет один танцевальный элемент, а левая – совершенно другой. Ничего подобного я раньше не испытывал и не делал!

Екатерина Казанцева, хореограф спектакля, сделала одну классную вещь для всех нас: она показала много танцевальных элементов и связок к ним на тот случай, если актеры забудут что-то. С помощью этого набора танцевальных элементов можно импровизировать, что мы с удовольствием и делаем! Vogue – это такой танец, где, зная определенную комбинацию универсальных движений, можно незаметно менять рисунок танца. К примеру, в своем сольном номере я иногда импровизирую.

– Как работалось с Иваном Миневцевым?

– Это уже мой второй спектакль с Миневцевым, если не считать читок (первая работа – «Мой папа Дед Мороз» – прим. ред.). Мне комфортно работать с ним. Во-первых, он знает, чего хочет, четко понимает, к чему ведет артистов, умеет ставить конкретные задачи. А во-вторых, он говорит на одном языке с актерами, что немаловажно! К тому же он видит и чувствует моменты, когда нужна передышка, когда нужно сделать паузу. Каждому готов помогать, беседовать индивидуально, что-то подсказывать.

Кстати, «Я танцую как дебил» создавался необычно. Это первый спектакль за весь мой театральный опыт, который репетировали прогонами: от самого начала до конца. Обычно мы репетируем сценами, которые потом соединяем между собой воедино. Здесь ситуация была иной. С самой первой репетиции мы шли от начала и до конца, с первого выхода и до финала. Именно так рождался спектакль.

– Режиссер Иван Миневцев, характеризуя Толика, говорит: «Такие как Толик – беззащитные люди, я их за это люблю. Посмотрите, какой нежный главный герой».

Спектакль «Я танцую как дебил». Фото: Анна Ополихина

– Да, Толик предстает перед публикой беззащитным, в какой-то степени нежным, но вовсе не манерным. На репетициях Иван настаивал на том, чтобы я убирал всю манерность, чтобы не было и намека на гомосексуальность, иначе вопрос бы стоял об ориентации персонажа. Ни в пьесе, ни в спектакле тема ЛГБТ не поднимается, ее попросту нет. То есть главный герой – нормальный парень. Да, у него есть странное увлечение, но не более того. Толик любит танцевать на каблуках, именно так он самовыражается, чувствует свободу, кайф. И танцует в большей степени он для себя. Ему ведь без разницы, что на него смотрят, его обсуждают, его снимают на телефоны и выкладывают в Instagram и Tik-Tok, Ему до лампочки чужое мнение. Ему нравится танцевать, поэтому он идет и танцует.

Спектакль «Я танцую как дебил». Фото: Юлия Бирюкова

– По ходу действия из блестящего комбинезона вы облачаетесь в неприметные брюки и в такой же унылый синий плащ. Когда на вас надевают кроличью шапку, завязывая ее на подбородке, возникает щемящее чувство жалости, ведь перед нами трагическая фигура в с безумно грустными глазами. Как вы сами относитесь к этому переломному моменту в спектакле?

– Финал предрешен. На мой взгляд, переломный момент случается после ухода Ксюши, после той странной встречи с сыном. Главный герой теряет равновесие. Эта эмоциональная встряска выбивает его из колеи. Все его попытки потанцевать проваливаются – у него ничего не выходит. Именно тогда происходит переломный момент: Толик внутренне сломлен, подавлен, потерян. Кроличья шапка, так называемая «формовка» – это символ потери свободы.

Спектакль «Я танцую как дебил». Фото: Юлия Юхнина

– Вам жалко своего героя? Или вы его не жалеете – сам виноват?

– Ну да, сам виноват. Ему же Маша говорила: «Возьми все в свои руки. Делай что-нибудь!», а Толик ничего не хотел менять сам, просто плыл по течению.

– Как вы считает, нужно ли выносить такую проблематику на сцену театра, говорить о ней?

– Да, считаю, что это нужно делать, потому как вокруг очень много подобных инфантильных «Толиков». Они не знают, куда «прибиться», куда двигаться по жизни. Об этой проблеме необходимо заявлять громко во всеуслышание.

– Что означает скворечник в финале спектакля?

– Для всех он означает разное. Но для Толика – это точно не начало новой жизни. Скорее, для него это конец. Конец Толика как звезды Instagram, как свободного, раскрепощенного человека.

– Скворечник вызывает у зрителей очень много ассоциаций – и положительных в том числе, потому что это определенный дом для птиц, гнездышко. Скворечник ассоциируется с дачей, которая объединяет три поколения. То есть появление скворечника можно рассматривать и с положительной точки зрения. Но почему-то этой радости в финале не возникает. Особенно если посмотреть в глаза Толика.

– Для отца, Димы и Маши сложилось все идеально – у них все замечательно. Они получили то, чего хотели. Отец получил нормального сына. Дима получил отца, за которого не стыдно. Маша получила нормального мужика, который может делать шашлыки на даче, который может повесить скворечник, который не занимается сомнительными делами, какими-то «танцульками».

У них все отлично! А для Толика произошла большая трагедия: он потерял свободу. Его сковали скрепами, рамками, обязательствами. Образно выражаясь, «заколотили», «забили». Он уже не вспорхнет, не расправит крылья, больше не наденет серебристый блестящий костюм. И сцена, когда прибивают крышку скворечника, символизирует момент заколачивания крышки гроба, в котором похоронены мечты главного героя.

– Идея со скворечником принадлежит режиссеру?

– Насколько я помню, идея со скворечником родилась в курилке. Все гениальные мысли приходят в курилке, так повелось (улыбается) Мы сидели обсуждали спектакль. Помню, кто-то сказал: «Прикольно, если мы в финальной сцене что-то дадим в руки Толику». А что? Стали накидывать варианты. Вилы? Лопата? Мангал? Что может быть на даче? Перечисляли-перечисляли. И Юля Миневцева предложила скворечник. Зацепились за эту идею. В пьесе, признаться, скворечника нет, но в финальную сцену он довольно органично вписался.

А проектор в скворечник решила поместить Варвара Иваник, художник спектакля. Видео из скворечника – это как Messenge, послание, показывающее, что история Толика не оторвана от жизни; что подобные случаи встречаются и происходят совсем рядом. И будут происходить. Только в других квартирах, с другими мамами, папами, детьми.

– Антон, если вам пришлось выбирать, что бы вы выбрали: помпезную, яркую, глянцевую жизнь или тихую семейную жизнь с шашлыками на даче?

– Я бы выбрал второй вариант. И хотя мне нравится яркая жизнь, но за ней, как мне кажется, стоит одиночество. Когда ты никому не нужен, когда не с кем поговорить, разделить эмоции и переживания. Рано или поздно мишура, глянец уходят. Сегодня ты звезда Instagram, купаешься в славе, а завтра тебя уже забыли. Как только ты, грубо говоря, выпал из обоймы, тебя уже не вспомнят, потому что приходят другие – более эпатажные, интересные. И если у тебя за плечами нет семейного очага, любимой женщины, детей, то как быть счастливым? Ну, да, есть дорогая машина, красивый большой дом. Но он пустой. Лично для меня счастье заключается не в глянцевой, яркой жизни. Любимая жена и дети – главные составляющие моего счастья.

Антон Ремезов со своей семьей. Фото из личного архива

– Поговорим про хобби. У вашего персонажа помимо танцев есть еще необычное увлечение – Толик клеит модели машинок. Ваши друзья или вы сами лично увлекались чем-то подобным?

– Среди моих знакомых есть парень, который любит собирать пазлы. Лично я в детстве собирал марки, до сих пор их храню. Сколько лет уже прошло, а они все лежат и выкинуть жалко!

– Продолжаете коллекционировать?

– Нет, забросил это дело. Кстати, совсем недавно я купил сыновьям игру «Дженга», где нужно строить башни из деревянных брусков, и время от времени сам «залипаю» в нее. Прямо конкретно «залипаю»!

– В одном из интервью вы говорили, что увлекаетесь фотографией. Продолжаете этим заниматься?

– Да, потихоньку продолжаю. Мне нравится! Когда есть свободное время, я всегда стараюсь фотографировать, обрабатывать и редактировать снимки.

– Остался всего лишь один показ спектакля «Я танцую как дебил» в театральном сезоне 2020/2021. Затем вы уходите в отпуск. Будете ли дома или на пляже повторять танцевальные движения?

– Нет!!! (хохочет) Танцевать во время отпуска я вряд ли буду! Мне кажется, тем и хороши спектакли малой формы, что в них занято небольшое количество актеров. Нас всего восемь человек. Гораздо легче сохранить спектакль, находясь в тесном контакте друг с другом. Думаю, что отпуск не сильно отразится на постановке. Уже в августе мы вернемся в театр. Будут танцевальные репетиции, прогоны, и мы все вспомним.

Скворечник, в котором похоронены мечты

Челябинский театр современного танца Ольги Пона, выпустив семь новых спектаклей, отыграв на сцене 56 раз для 6000 зрителей и съездив в 11 городов, гастролируя и участвуя в различных фестивалях, завершил свой 29-й театральный сезон. Следующий сезон для театра юбилейный, коллективу исполняется 30 лет!Нам удалось побеседовать с художественным руководителем театра Ольгой Николаевной о премьерах, особенностях театральной «кухни», фестивальных впечатлениях, а также об эмоциональном зрительском отклике, который очень важен для авторов и исполнителей спектаклей.Предлагаем вашему вниманию первую часть состоявшегося разговора.

Часть 1

– Ольга Николаевна, подводя итоги, какие особо значимые события, произошедшие в театральном сезоне 2020/2021, вы можете выделить?

– Самый главный итог в том, что сезон сам по себе состоялся, так как начался он в сентябре 2020-го, когда мы не знали, как сложится ситуация с эпидемией, будут ли возможны выступления с присутствием зрителей и сможем ли мы выехать куда-либо с показами спектаклей. Тем не менее в октябре 2020-го мы стали участниками трех крупных театральных фестивалей. «Золотая маска», где мы показали два спектакля: «Несинхронно» (автор Ольга Пона) и «Одуванчики» (автор и исполнитель Денис Чернышов). На фестиваль «Территория» был приглашен спектакль «Бегущие» (автор Ольга Пона), а на фестиваль «Контекст» – работа Павла Глухова «Когда папа был маленьким».

В ноябре был выезд в Тюмень на фестиваль «SOMA», а весной 2021-го мы участвовали в нескольких российских фестивалях современного танца: в Омске («Точка»), в Казани («Теловидение»), в Перми («Монофест»), в Петрозаводске («NORD DANCE»).

В прошедшем театральном сезоне выпущено несколько премьер: «Дюймовочка» (Ольга Пона и Татьяна Крицкая), «Светлые образы» (Юлия Репицына и Владимир Пона), «Connect» (Денис Чернышов), «Иррациональный» (Дмитрий Чегодарь), «Спят медведи и слоны» (Ольга Пона).

Театр современного танца завершил сезон в конце июня открытым показом двух работ: «Petroleum» (Денис Чернышов) и «Игроки» (Елена Пришвицына и Владислав Морозов). Каждое из перечисленных событий – главное, здесь нет второстепенных, а все вместе они составляют картину действительно большой работы театра за прошедший сезон.

Спектакль «Дюймовочка» (Ольга Пона и Татьяна Крицкая)




– 27 июня перед показом спектаклей «Игроки» и «Petroleum» вы сказали, что среди 16 танцовщиков Театра Современного танца 12 являются постановщиками. Чем это обусловлено?

– Думаю, это обусловлено глубоким интересом артистов к своей профессии, к ее «кухне», к процессу создания спектакля или проекта. Это вполне логично, когда танцовщики сначала пробуют свои силы как постановщики, а потом чувствуют необходимость в этом, делают свои работы регулярно, и они входят в репертуар театра.

– Всегда ли отличный танцовщик является отличным хореографом-постановщиком?

Нет, не всегда. Но это нисколько ни умаляет профессию танцовщика. Прекрасный исполнитель – это находка

– Для чего нужны предпоказы и закрытые показы спектаклей?

– Когда выпускается спектакль, его важной художественной составляющей является свет. Чтобы создать световую партитуру, необходимо время, необходимы предварительные репетиции с танцовщиками и декорациями на сцене. А собственной сцены мы не имеем, поэтому на пробном показе мы как бы обкатываем работу. Потом она дорабатывается и выпускается как премьера. Мы много лет сотрудничаем с театральными площадками Челябинска и очень благодарны им за поддержку. Это театр «Манекен», Молодежный театр, Камерный театр, Драмтеатр им. Наума Орлова, Театр оперы и балета.

– На ваш взгляд, возможно ли искусство без оценки зрителя? Почему вы стараетесь после спектаклей проводить открытые зрительские обсуждения?

– Наверное, оно возможно, если писать литературные или музыкальные произведения, что называется, «в стол». В нашем случае мы имеем дело с сиюминутным театральным действием, наши работы созданы пластическим языком. Это еще и визуальные картины, и, конечно, они невозможны без зрителя. Открытые зрительские обсуждения дают мгновенный эмоциональный отклик, они важны для авторов и исполнителей спектаклей, иногда они полны сюрпризов, но никогда на бывают скучными, это живой процесс.

– Насколько в современном танце важна свобода самовыражения и доверие к партнерам?

– Это два непременных условия при создании любого произведения.

Ольга Пона. Фото: Валерий Иванов





– В русском языке есть выражение «Бог в мелочах». Вы как постановщик придаете большое значение мелочам, деталям в своих спектаклях?

– Спектакли сотканы из мелочей. Именно в них, на мой взгляд, проявляется почерк автора.

– Спектакль «Бегущие» – это размышление о нас сегодняшних, о феномене стремительного ритма жизни людей, живущих в мегаполисах. Более того, «Бегущие» – это предвосхищение ситуации, произошедшей во всем мире и связанной с локдауном, с кардинальным изменением ритма жизни. Как вам удается предугадывать проблемы, которые становятся особо актуальными?

– Танец – это отражение социальных изменений. Как, на ваш взгляд, будет меняться современный танец?

– Это вопрос, скорее, к искусствоведам, я могу только предполагать. Современный танец, как и театр в целом, разумеется, отражает социальные изменения в обществе. Автор того или иного спектакля интуитивно делает это, делает через собственный опыт, ведь он сам является частью социума. Авторский язык, художественные приемы, с помощью которых создаются спектакли, меняются вместе с социальными изменениями, и автор как бы улавливает их. На мой взгляд, современный танец будет меняться в сторону поиска нового языка, особенного для каждого автора.

– Что вы делаете, если долго не можете найти вдохновение, идею для спектакля?

– Бывают такие состояния, когда чувствуешь опустошение и бесполезность всего, чем занимаешься. Думаю, это знакомо творческим людям. Хочется все бросить и жить спокойно. Наверное, до такого момента «полного нуля» иногда необходимо дойти, чтобы возникла новая волна, новая идея, а за ней – силы для нового проекта.



Автор: Светлана Демцура

Челябинский театр современного танца Ольги Пона, выпустив семь новых спектаклей, отыграв на сцене 56 раз для 6000 зрителей и съездив в 11 городов, гастролируя и участвуя в различных фестивалях, завершил свой 29-й театральный сезон. Следующий сезон для театра юбилейный, коллективу исполняется 30 лет!

Танцевальные эксперименты 1

Челябинский театр современного танца Ольги Пона, выпустив семь новых спектаклей, отыграв на сцене 56 раз для 6000 зрителей и съездив в 11 городов, гастролируя и участвуя в различных фестивалях, завершил свой 29-й театральный сезон. Следующий сезон для театра юбилейный, коллективу исполняется 30 лет!
Нам удалось побеседовать с художественным руководителем театра Ольгой Николаевной о премьерах, особенностях театральной «кухни», фестивальных впечатлениях, а также об эмоциональном зрительском отклике, который очень важен для авторов и исполнителей спектаклей.
Предлагаем вашему вниманию вторую часть состоявшегося разговора.

Часть 2

– Расскажите, как создавался уникальный проект «Спят медведи и слоны», который объединил современный танец, пластику, ростовых и перчаточных кукол? Как родилась эта идея? Сложно ли ее было воплотить в жизнь?

– Первоначально мы с Сашей Бороком, главным режиссером челябинского театра кукол, хотели сделать какой-нибудь проект вместе силами двух театров. В конечном итоге обстоятельства сложились так, что спектакль был сделан только с танцовщиками Челябинского театра Современного танца.

Его особенность в том, что помимо артистов здесь есть еще и куклы: ростовые и перчаточные, сделанные мастером из Санкт-Петербурга Захаром Давыдовым. Причем куклы сидят в зрительном зале. Они зрители, такие же, как и другие, пришедшие на спектакль. С ними – как, впрочем, и с живыми зрителями – артисты танцуют, разговаривают, играют. Это спектакль о доверии, которого нам порой не хватает в отношениях между людьми. Впервые мы сделали спектакль для семейного просмотра, таким образом наша аудитория значительно расширилась.

Важно сказать, что эта работа было сделана при поддержке Фонда Михаила Прохорова.

– В середине апреля Союз театральных деятелей России объявил победителей в конкурсе грантов. Челябинский театр современного танца получил финансирование на участие в XXIII Международном фестивале современного танца OPEN LOOK (г. Санкт-Петербург) с показом спектакля «Спят медведи и слоны». Ольга Николаевна, расскажите о грантовой поддержке театра.

– Мы вынуждены обращаться за грантовой поддержкой и время от времени получаем ее. К примеру, если какой-то российский театральный фестиваль приглашает наш спектакль в свою программу, то необходимы средства на транспортные расходы, чтобы привезти его и показать зрителям за пределами Челябинской области. Этих средств в нашем театре нет, и мы обращаемся за поддержкой. Союз Театральных Деятелей в этом году дал деньги на показ спектакля «Спят медведи и слоны» в Санкт-Петербург на фестивале Open Look, за что мы им очень благодарны.

Спектакль «Спят медведи и слоны» Челябинского театра Современного танца





Фонд Михаила Прохорова несколько раз давал нам гранты на создание спектаклей, это огромная помощь на фоне того, что ежегодно выделяемые театру деньги на постановки недостаточны даже для создания одного полнометражного спектакля.
Министерство культуры РФ два года назад давало нам грант на создание иммерсивного проекта «Металлочка» – это спектакль о людях завода металлоконструкций и работниках дворца культуры, где теперь располагается наша репетиционная база.

Конечно, это был эксперимент для нас, ведь танцовщики не только двигались, но и выступали в самых неожиданных для себя ролях. Например, они произносили текст от имени вахтера, крановщицы, фотографа, актера театральной студии и т.д. От зрителей были прекрасные отзывы.

– В конце мая Челябинский театр Современного танца выступил на Международном фестивале-конкурсе «МОНОfest» со спектаклем «Дюймовочка» и собрал множество положительных отзывов, 21 мая вы ездили в Казань, где открыли международный фестиваль «Теловидение» спектаклем «Бегущие», а 18 июня с этим же спектаклем участвовали в Международном фестивале современной хореографии «Nord Dance» в Петрозаводске. Расскажите, пожалуйста, о фестивальных впечатлениях.

– Фестивальные впечатления и фестивальная атмосфера – это то, за чем едут артисты, и то, почему театры участвуют в фестивалях. Соревновательность в искусстве невозможна, и если присуждаются какие-то призы – то это условность, которую мы принимаем.

На фестивале МОНОfest, где мы показывали «Дюймовочку», был прекрасный прием, профессиональное и доброжелательное обсуждение спектакля и дружеская атмосфера. И если бы мы не получили приз (спектакль «Дюймовочка» был отмечен дипломом II степени – прим. ред.), все равно были бы счастливы.

Некоторые наши коллеги по цеху берут на себя смелость и организуют фестивали сами, понимая, как это важно для развития современного танца. Именно так поступают Ольга и Андрей Горобчуки из Омска, Наиль Ибрагимов из Казани, Александра Балецкая из Тюмени, Вадим Каспаров из Санкт-Петербурга и многие другие. К ним съезжаются все, кому интересен современный танец и в целом современный театральный процесс.

– Современный танец уже давно вышел за пределы сцены и освоил галереи, пространство улиц, всевозможные музеи и арт-пространства. Расскажите, пожалуйста, о вашем сотрудничестве с историческим парком «Россия – Моя история». Расскажите о других необычных площадках и пространствах, на которых выступали артисты Театра Современного танца. Как Вы считаете, насколько актуальны и интересны иммерсивные спектакли для современного зрителя?

– Да, существуют интересные проекты вне сцены, в которых мы принимаем участие. Это музейные пространства, галереи, фестивали на открытом воздухе и т.д. К примеру, Денис Кузнецов, директор мультимедийного парка «Россия – моя история» пригласил нас в свое пространство с проектом «Поэзия на линии огня». Его придумал Константин Рубинский и танцовщики театра.

Проект «Поэзия на линии огня»






Весной этого года два наших артиста, Елена Пришвицына и Владислав Морозов, придумали проект специально для «Ночи в музее», а до этого на площадке «Дебаркадер» они вместе с режиссером Олегом Хаповым создали спектакль на документальной основе.

Однажды мы участвовали в театральном фестивале в Мюнстере (Германия), где показывали свои работы в галерее, стены которой были стеклянными, и зрители, стоящие на улице, наблюдали все происходящее за стеклом. Театральные события давно вышли за пределы традиционной сценической площадки, особенно ярко это проявляется в рамках фестивалей.


Автор: Светлана Демцура

Статьи