Четыре столетия русского чая 

Айвазовский

Качай культуру

Ящерка Злата

В театр, на концерт и на выставку можно ходить бесплатно! Для этого гражданам от 14 до 22 лет необходимо оформить Пушкинскую карту.

Оформи пушкинскую карту для посещения учреждений культуры

Культур

25 и 27 апреля 2021 года в Челябинском Молодежном театре состоялась премьера спектакля «Ван Гог. Автопортрет» по мотивам «Писем к брату Тео» Винсента Ван Гога и эссе Антонена Арто «Ван Гог. Самоубитый обществом». Нам удалось поговорить с режиссером Александром Черепановым о том, как к нему пришла идея поместить в одно сценическое пространство Ван Гога и Арто, о схожести судеб художников-мыслителей, о мировоззрении творцов, не имевших признания при жизни, об ощущении глобальной несправедливости.

Предлагаем вашему вниманию вторую часть беседы.

Часть 2

– В одном из интервью вы сказали, что одна постоянная зрительница Молодежного театра Екатерина Румбах подарила вам книгу стихов, написанную ее мужем и посвящённую Ван Гогу. Расскажите об этом событии и о стихах, которые подтолкнули вас к мысли поставить целый спектакль про Ван Гога.

– Признаюсь, я не знаком с автором этих замечательных и интересных стихов лично. И поэтому я могу только через рифмованные строки прочувствовать то, как живопись Ван Гога отозвалась в сердце поэта. К сожалению, не получилось включить их в сам спектакль... Но они стали для меня одним из посылов к прочтению «Писем к брату Тео». До этого я их не читал.

– А сколько вы вынашивали идею о спектакле?

– Хороший вопрос! Здесь уместно высказывание Мераба Константиновича Мамардашвили, который говорил: «Очень важно, чтобы обстоятельства сцепились в одной точке».

И вот находясь дома на самоизоляции, я вернулся к книге стихов, посвященных Ван Гогу. Мне захотелось прочитать «Письма к брату Тео», и было ощущение, что из этого может получиться что-то интересное. Долго думал, думал, думал. Мучился. После этого возникла идея соединить Ван Гога с Арто.

Александр Черепанов. Фото: Александр Исаков

– Согласитесь, связь Ван Гога с Арто неочевидная.

– Да, совершенно неочевидная. И это мне тоже нравится.

Понимаете, российскому зрителю, если он не состоит в каком-то театральном комьюнити, не является искусствоведом, сложно понять, кто такой Арто. С его фигурой, с его трудами обычный зритель не знаком. И я уверен, что большинство, посмотрев спектакль, не поймут до конца, кто же второй герой рядом с Ван Гогом. Брат он или не брат? В программке написано только имя «Антонен». Мы без фамилий решили обойтись. Кто-то, возможно, вспомнит, что брата Винсента звали Тео. А здесь на сцене – Антонен. Загадка! И это хорошо. Ведь совсем неинтересно, когда все изначально в спектакле понятно.

– После лекции «Антонен Арто. Безумный взгляд», которая состоялась недавно, Светлана Шевченко написала в отзыве: «Всегда тяжело слушать о проблемах другого человека». Не боитесь ли вы создавать спектакль о творцах, опередивших время, снискавших славу сумасшедших? Не боитесь, что зрителям будет тяжело воспринимать материал?

– А я совсем не думаю, что зрителям должно быть легко в театре. Это потребительское отношение к театру и вообще к искусству. И тут я не вступаю ни в какой конфликт с теорией драмы, ведь Аристотель писал, что катарсис – это очищение посредством сострадания и ужаса. Почему-то многие забывают об этой второй составляющей. Мне кажется, зрителю нужно в театре ужаснуться чему-то. И, возвращаясь к Арто, – он тоже говорил о том, что человек, сталкиваясь с театром, должен свои животные, потаенные, глубоко спрятанные инстинкты обнажить и нивелировать, то есть очиститься. И тогда кошмар, который он видит на сцене, скорее всего, не повторится в его жизни.

Я абсолютно согласен с Арто. Театр – это не место для развлечений, где мы можем быть сторонними наблюдателями. Это то место, где мы имеем возможность посмотреть в глаза самому себе прямо, без обиняков, не прибегая к намекам, увидеть то, какие мы есть на самом деле. И, возможно, увидев себя, ужаснуться.

И как говорил Мераб Константинович Мамардашвили, театр – это место, где возможно мышление. А мышление никогда не происходит легко. Недаром у Арто этот процесс вызывал болезненные ощущения. 

– Расскажите немного о сценографии и видеоинсталляции, которые придумали для спектакля Антон Сластников и Дмитрий Иванченко. Это будет красочно? Или тона буду сдержанными, приглушенными?

– Я склонялся к идее, чтобы сцена представляла собой максимально пустое пространство. Там, где нет ничего. К этому мы и пришли в итоге. Не в полной мере, конечно. Есть там один элемент – куб в центре условной площадки, арены. Зрители при этом сидят вокруг. И мне было важным подчеркнуть замкнутость пространства, замкнутость двух личностей, исходя из того, что они оба были узниками психиатрических лечебниц. Было важным подчеркнуть скованность и сдавленность двух героев. Они, как звери в клетке зоопарка, на которых пришли посмотреть, пальцем показать и посмеяться…

И этот куб похож на философский камень, о котором Арто неоднократно говорил. Из него бьет луч света… И выглядит он завораживающе.

По поводу инсталляции, видеоарта… Не было желания демонстрировать картины Ван Гога, совершенно не было. Лично мне очень нравится его умение работать с цветом, его подход к цветовым контрастам. Именно эти цветовые контрасты, странные завихрения, конвульсивные мазки составят основу видеоарта.

– Мы знаем, что режиссёром по пластике в премьерном спектакле является Екатерина Галанова. Расскажите, пожалуйста, в спектакле будет много пластики, движения?

Все мы знаем о возможностях Александра Зайцева и Дениса Саратникова (видели их в и «Тровантах», и в «Гамлете. Молчание»). Насколько будет присутствовать пластика и танец в вашем спектакле?

– Танца не будет. Это будет пластический спектакль. Больше пластический, чем драматический.

Вообще, про Катю Галанову я хочу сказать очень много хороших слов. Я безгранично рад работать с ней! Она очень талантлива! Спектакль «Ван Гог. Автопортрет» в том виде, который будет на сцене, сложился в том числе благодаря ей, ее пониманию пластики в театре, ее знанию и пониманию современного театра в целом.

А познакомились мы с ней неожиданно в mini театре – несмотря на то, что она в Молодежном театре поставила два спектакля («Мертвые души» и «Принцип Леонарда»).

Я Кате безумно благодарен за «Ван Гога». Она очень много дала мне, ребятам, спектаклю. От всего сердца говорю ей спасибо!

– О музыке в аннотации к спектаклю нет ни слова. Музыкальное сопровождение подбирала Катя?

– Нет, всю музыку подбирал я.

Александр Черепанов. Фото: Александр Сенаторов

– Она будет жесткая или расслабляющая, умиротворенная?

– Она будет разная. Я бы не назвал ее жесткой. Она в каждом эпизоде отражает настроение, состояние героев.

В данном случае мы можем наблюдать на сцене театр, который не строится на сюжете, на нарративе. Он выстроен на каких-то тонких материях, на чувствах, когда включается вся человеческая сенсорика. И ребята, Денис и Александр, это прекрасно прочувствовали, потрясающе передали палитру эмоций. В спектакле понадобилось, чтобы они друг друга тонко чувствовали, партнировали очень близко. Это их сперва смущало… Сейчас такая пластика, такая телесность их не пугает. А в спектакле много телесности.

– А почему Денис и Александр?

– Я, во-первых, знаю хорошо Дениса, мы с ним учились в Екатеринбурге вместе. Он очень талантливый, разносторонне развитый человек. Во-вторых, я знаю, что он увлекается живописью. Пробует себя в качестве художника. И мне показалось, я почувствовал, что он даже чем-то похож на Ван Гога. И у меня не было никаких сомнений, что это действительно его тема. И в репетиционном процессе открылись совершенно неожиданные вещи, позволившие понять, что Денис в образе Ван Гога – полное попадание; именно то, что нужно.

Почему Александр? Мне кажется, он похож на Арто. В нем что-то такое есть. А потом, Саша, как и Арто, все свои чувства, все переживания прячет глубоко внутри. Эту часть себя он всегда старается закрыть от посторонних глаз, от общества.

Но иногда его внутренняя энергия, его переживания прорывались на репетициях. И выглядело это здорово! Мне кажется, что Саша уже готов к большой серьезной работе в театре. Он вырос и очень интересен! 

– Можно ли назвать премьерный спектакль постановкой, вскрывающей современные проблемы общества? Или он о том, что было давным-давно и не имеет никакого отношения к реалиям современной жизни?

– Можно. Посмотрите на отношение общества к Арто, к Ван Гогу… Мне безумно обидно, что с людьми поступили таким образом! Так не должно быть!

Уже сто лет прошло с момента этих событий. И мы видим, что, к сожалению, общество продолжает безобразно обходиться с теми, кто оппозиционно мыслит. Это мы наблюдаем и в творчестве, и в политике – во всех сферах. И это весьма печально. Грустно осознавать, что сто лет ничему не научили человечество. 

– Вы согласны с утверждением Арто: «Ван Гог не принадлежал к безумцам! И я не согласен с медициной, представляющей собой никуда не годный гниющий труп. Медициной, которая провозгласила Ван Гога безумцем».

– Я считаю, что здесь тонкая грань между безумием и нормой.

Взять, к примеру, аутизм как болезнь. Это же иная форма восприятия мира. Насколько правомерно аутизм считать болезнью? Мне кажется, это некорректно.

Давать диагнозы и навешивать ярлыки мне не хочется, в том числе и Ван Гогу, и Арто. Совершенно понятно, что это гениальные люди, большие мыслители и великолепные художники. Да, они выходили за рамки, установленные обществом. И делали это сознательно.

– Как вы считает, зрителю на этот спектакль лучше приходить подготовленным (прочитать / перечитать эссе Арто, письма Ван Гога, посмотреть его картины)?

– Вообще, в принципе, не только из-за спектакля и театра, лучше читать эссе и смотреть картины. Это отличное занятие по своей сути. Вообще нужно это делать постоянно: самообразовываться, развиваться, совершенствоваться.

«Ван Гог. Автопортрет» – это не искусствоведческий спектакль. Человеку, который совершенно не знает Ван Гога, будет, безусловно, сложно воспринять материал. Но я с трудом верю, что есть такие, кто ничего не слышал о Ван Гоге. Сейчас даже носки с подсолнухами продаются. Даже на этом уровне мы уже знакомимся с Ван Гогом, соприкасаемся с его творчеством. Абсолютно потребительское отношение, конечно, и это печально. Такова действительность. Что поделать?

Неподготовленный зритель в спектакле на чувственном уровне, не опираясь на набор букв, сможет понять смыслы и посылы. Театр способен говорить с каждым на совершенно уникальном языке. Главное – быть открытым. И если зритель что-то почувствует после просмотра спектакля – это будет прекрасно. В первую очередь для этого все делается.

Ближайшие показы спектакля запланированы на 26 мая, 10 и 24 июня 2021 года. Не пропустите!




Беседовала Светлана Демцура

25 и 27 апреля 2021 года в Челябинском Молодежном театре состоялась премьера спектакля «Ван Гог. Автопортрет» по мотивам «Писем к брату Тео» Винсента Ван Гога и эссе Антонена Арто «Ван Гог. Самоубитый обществом». 

Брат он или не брат?

Челябинский Молодежный театр неразрывно связан с именем Ольги Васильевны Теляковой. Своему единственному и горячо любимому театру она сохраняет верность уже более 40 лет.

Сильная личность, неординарная и яркая актриса, прекрасный и ответственный человек. Предлагаем вашему вниманию большое интервью с Ольгой Васильевной о театре, режиссерах, спектаклях и любимых ролях.



– Каким должен быть успешный театр?

– Я считаю, театр должен быть живым, настоящим. Если он будет таковым, зритель почувствует это, обязательно придет, полюбит и уже не сможет существовать вдали. Проверено неоднократно. Как только в театре начинает кипеть жизнь, появляются интересные спектакли, зрители моментально реагируют. Такие события сразу же становятся общественно известными, желанными. Бывало, рождался спектакль, вызывающий неимоверный ажиотаж (целое явление!), и зрители в окна лезли, пытаясь проникнуть в зал, потому что не было билетов. Здание театра даже оцепляла милиция. Люди неслись, бежали сломя голову, хотели увидеть постановку.

Нужно ставить живые спектакли. Это самый главный показатель успеха любого театра. Это важно для всех: режиссеров, актеров, зрителей.

– В одном из интервью вы сказали:

«Видимо, звездам было так угодно, чтобы я встретилась с Махарадзе и осталась в его театре на всю жизнь. Здесь была прекрасная, здоровая, творческая атмосфера. Мне нравилось все, что делалось. Я сразу почувствовала, что это мой театр».

Расскажите, вы и сегодня чувствуете, что это ваш театр?

– Безусловно, это мой театр. Возникла любовь искренняя, глубокая. И тогда, и сегодня я ощущала – ощущаю – это. Пришла я сюда именно по этой причине – по любви. Хотя у меня были предложения из других городов, неплохие варианты; слава Богу, я могла выбирать.

Но я отдала свое сердце ТЮЗу… Потому как именно здесь царила невероятная атмосфера! Махарадзе находился в самом рассвете сил, на взлете: красавец, интеллигентный, интересный, талантливый!

Здесь кипела жизнь, в труппе было очень много молодежи. В театре царила сумасшедшая энергетика! И конкуренция была неимоверная. Мощные, сильные актеры боролись за каждую роль, за каждый спектакль, и я отчетливо понимала, что мне нужно завоевывать место под солнцем. Поэтому я и начала с подачи творческих заявок. Я понимала, что если буду сидеть и сама о себе не заявлю, то долго буду ждать, когда же мне что-нибудь предложат, в итоге останусь просто без ролей… Поэтому я сразу отсмотрела репертуар, выбрала для себя интересные роли, подала заявки, начала их самостоятельно готовить. Без наставников и чьей-либо помощи. Все заявки в то время отсматривал худсовет и выносил вердикт: одобрить артиста на роль или нет. Именно поэтому нужно было уметь проявлять смелость, инициативу и заявлять о себе.

Конечно, бывало, кому-то из «новичков» крупно везло. Бывало, что сразу давали одну роль, затем – другую, дебют за дебютом. Нет, я не могу сказать, что я была совсем не на виду, в тени. Я уже тогда имела опыт работы на телевидении, и в театре драмы работала, и в ТЮЗе я студенткой начинала. Но когда я пришла в театр, пришлось начинать все с нуля, все заново. Ты – никто и звать тебя никак. Пришлось «пробивать себе дорогу». До сих пор помню, как я тряслась, когда играла второго котенка, когда пела: «Тетя, тетя Кошка, выгляни в окошко!». Волнение, трепет. Это же моя первая роль!

А потом все закрутилось, завертелось, понеслось. Заметил один режиссер, второй… Но каждый раз приходилось доказывать, что ты – лучший. Как в спорте. Поэтому я всегда говорю, что мне спорт очень много дал, он помогал и до сих пор помогает в жизни.

Когда ты попадаешь в ситуацию состязания, соперничества, конкуренции, происходит выброс адреналина. Нужно доказать всем миру и, прежде всего, самому себе, что ты сможешь это сделать, что тебе эта роль по силам. И ты имеешь право это сыграть. А если ты «в дубле», то обязательно хочешь сделать лучше, интереснее. Доказать свою состоятельность режиссеру, себе, а потом – зрителям. И это прекрасно! На этом строится театр.

Ты постоянно в тонусе. Расслабляться некогда. Отыграл удачно спектакль – все получилось. Возникает сиюминутное, сиюсекундное счастье. Но оно мгновенно. Ведь завтра начинается следующая работа. И ты опять хватаешься за голову: «Как это сделать?! Что тут можно придумать? Как к этому подступиться?». Снова новый мир, незнакомая планета, неизведанный космос. И опять волнение: «Что там дальше будет? Случится или не случится?». В этом вся и прелесть профессии актрисы.

– В середине января 2021 года вышло интервью «ТЮЗа больше нет» главного режиссера театра Ивана Миневцева. Не жалеете, что ТЮЗа, действительно, больше нет?

– В творческом плане я не жалею. Это определенный этап в жизни театра.

Единственное, мне обидно за актеров. Испытываю досаду, что актеры потеряли свои льготы и право на досрочную пенсию творческим работникам. Артисты наши, простите, финансово неизбалованные. Поэтому потеря статуса ТЮЗа ударила по ним в первую очередь. Что ж… Надо идти дальше, прошлое не изменить. Нужно хранить все самое хорошее, живое, настоящее, что было. И с этим грузом прекрасного и с пониманием, что происходило не так, двигаться дальше.

А в театре всякое бывает, поверьте мне. Случаются кризисные моменты. И это нормально. Театр то взлетает, то падает, застопоривается, пробуксовывает. И снова нужна новая кровь, новая энергия, новая волна, новый кислород. Жизнь идет дальше. И вместе с ней нужно идти вперед, не жалея ни о чем.

Кстати, это сильно схоже с судьбами любимых, дорогих сердцу спектаклей… Рано или поздно их списывают.

Они прекрасны, они чудесны, они связаны с теплыми и трогательными моментами, но с ними нужно расставаться. Каждому спектаклю предопределены жизненные периоды. Рождение – становление – взлет – угасание.

Театр – это же маленькая планета, модель нашего земного шара, нашего бытия. И в театре происходит все, как в жизни.

– Многие утверждают, что театр – это магия, волшебство… Ольга Васильевна, признайтесь, кто, по-вашему, самый главный театральный волшебник?

– Для меня в театре важен режиссер. Я говорю с точки зрения актрисы. Он – заводила, маг и, действительно, волшебник… Он – дирижер, благодаря которому звучит весь оркестр, рождается музыка спектакля. Именно он запускает, закручивает весь механизм.

Поэтому чем интереснее режиссер, чем интереснее он предлагает проекты, тем сильнее магия. И что самое притягательное, ты никогда не знаешь, во что это выльется. Как бы ты ни планировал, выйдет все равно что-то иное, непредсказуемое. Режиссер предложит одно, актер добавит второе, музыканты – третье, художники – четвертое… И в этом вся прелесть: когда идеи наслаиваются друг на друга, переплетаются, вживаются, бурлят. В этом и заключается настоящее чудо театра.

Ольга Телякова в спектакле «Жанна д’Арк на костре». Фото: А. Гольянов

– В марте 2021 года вы впервые вышли на сцену в роли Фреи в премьерном спектакле «Трованты». Не секрет, что вы к.м.с. по спортивной гимнастике, любите танцы и занимались ими профессионально. Расскажите, пожалуйста, об этом пластическом спектакле по мотивам скандинавских легенд о живых камнях.

– «Трованты» – это тоже магия и волшебство! Какое эстетическое наслаждение наблюдать за совершенством человеческого тела! И потом, это так сексуально, так манко, так жизнеутверждающе!

Два года назад у нас уже был первый прогон… И я смогла взглянуть на эту историю со стороны. Признаюсь, дух перехватило! Сейчас эмоции немного поутихли… но я до сих пор вспоминаю свое первое впечатление от увиденного. Поэтому я отлично понимаю зрителей, когда они впервые соприкасаются с этой легендой и их переполняет чувство восторга и неожиданной радости от прекрасного.

Участвовать в «Тровантах» безумно интересно! В Молодежном театре давненько не было таких постановок. Когда-то очень-очень давно случались пластические эксперименты. Мне эти вещи, как человеку из спорта, всегда безумно нравились! И я счастлива появлению в репертуаре такого красивого спектакля.

– Как вы считаете, работа в театре и в подобных пластических экспериментах – это эликсир вечной молодости?

– Театр в целом – эликсир молодости! Если ты востребован, если ты погружен в работу, то театр придает тебе силы, энергию и делает молодым. Потому что это держит в колоссальном тонусе, подстегивает, не позволяет расслабиться. Мало того, ты еще и обязан соответствовать предъявляемым требованиям.

Мое убеждение и внутренняя актерская установка – я должна владеть своей профессией. Вокал, тело, внешний вид, внутренняя готовность, музыкальность, умение видеть, слышать, реагировать. Все должно быть на высоте. Это требовательность к себе, которая не дает успокоиться!

– Каковы источники ваших внутренних сил?

– Жизнь. Конечно, жизнь! В ней столько всего происходило, происходит и, надеюсь, будет происходить… Тем более, профессия актрисы подталкивает на то, чтобы подмечать мелочи, оценивать и переоценивать многие вещи, познавать, вдохновляться событиями и людьми, которые вокруг, делиться эмоциями. Именно жизнь дает мне силы и вдохновение, именно она заставляет двигаться дальше.

– Как-то вы сказали:

«Музыку я очень люблю, и самую разнообразную, начиная с классики, потому что погружена была в нее с раннего детства (сама играла на фортепиано). Так что мое главное хобби – это, наверное, пение. С детства. Пою, когда с пылесосом хожу, посуду мою. У меня в такие моменты рождаются даже какие-то музыкальные номера».

До сих пор вы неравнодушны к музыке?

– До сих пор! Это гены. Как пела мама! Как поет сестра!

Моя мамочка была потрясающей запевалой. На праздники, когда приходили гости, она была в центре внимания: пела и танцевала лучше всех! А сестра… Оперный театр по ней до сих пор плачет! Я вся в них.

Хорошо помню тот момент, когда я впервые увидела у подруги пианино. И как только нажала первые клавиши, я поняла, что музыка – это мое, я безумно хочу заниматься музыкой. Я влюбилась бесповоротно! Я пришла к маме и сказала: «Я хочу пианино». Мама ответила: «Так где же его взять? Где деньги достать?».

Полгода я чертила на листочке клавиши (тогда я уже поступила в музыкальную школу), домашнее задание готовила на нарисованных клавишах! Причем родители наблюдали за этим «безобразием», и все ждали, когда же мне надоест. А я упорно занималась. Проявляла характер. И им пришлось смириться. Они заняли бешеные деньги и в течение нескольких лет выплачивали долги. Мы заказали инструмент, его везли чуть ли не из Омска… Тогда невозможно было ничего достать!

Мои родители – уникальные люди! Другие бы сказали: «Нет денег. И все! Никакого инструмента не будет! Переживешь! Отболит и забудешь». Они же, напротив, меня баловали.

И я стала учиться играть. Постепенно освоила инструмент, стала подбирать песенки, петь их. А голос у меня всегда был сильный! Помню, у подъезда даже собирались зрители меня послушать. О родителях могу говорить бесконечно…

Кстати! Однажды, я увидела фигурные коньки и сказала папе: «Хочу!». Купить коньки в те времена можно было только на барахолке. Мы поехали на ЧМЗ. Мороз стоял жуткий (30 градусов)!

Папа сначала меня учил кататься на «снегурках» (на валенки прикручивались полозья). Я на «Спартаке» родилась. Там как раз была небольшая горка, которая вела прямо к кинотеатру «Спартак». От моего дома можно было прекрасно по ней катиться.

Естественно, когда я увидела фигурные белоснежные коньки, я тут же захотела научиться кататься на них. Мы поехали на базар, но никаких коньков не нашли. Я попросила папу на следующий день вернуться на барахолку. Ездили несколько раз. Наконец, увидели коньки! Но они были старыми, драными, обшарпанными, коричневого цвета – в них не одно поколение выросло. Притом они мне были впритык. Моя нога росла быстро, и пришлось поджимать пальцы. Через боль ходила кататься. Даже помню, как домой с катка возвращалась на четвереньках, потому что не могла нормально идти. Ноги болели, замерзали, немели, но я, тем не менее, довольная и счастливая была.



– Вот это упорство! Оно вам помогает в жизни? Или, наоборот, мешает?

– Ну, наверное, больше помогает. Мне мешает излишняя ответственность. Иногда приходится себя одергивать…

Выпуск № 1(95) 2019 г. «Петербургского театрального журнала»

– В 2019 году театральный критик, эксперт национальной театральной премии и фестиваля «Золотая Маска» Владимир Спешков в выпуске «Петербургского театрального журнала» опубликовал портрет «Голос вне хора. Об актрисе Челябинского Молодежного театра», посвященный лично вам. В этом портрете он привел слова Риммы Андрияновны Дышаленковой:

«Нет равных голосу Ольги Теляковой по хрустальной чистоте и звонкости, умению, подобно лучу света, пронзать зрительный зал, мистической силе, пленявшей не только зрителей, но даже голубей, обитавших тогда под крышей старого театра (бывшего Народного дома) на челябинской площади Революции. К другим актерским голосам птицы были вполне равнодушны, а вот во время монологов Ольги Теляковой – маркизы де Сад из пьесы Юкио Мисимы – норовили слететь к ней на сцену…».

– Голос – это выражение актерской энергетики. У актера голос – один из основных профессиональных инструментов. Это твоя душа, это твое наполнение, то, с чем ты выходишь на сцену. Голос – это продолжение всего, что есть в тебе.

И какое счастье, что у меня есть еще сольные программы с Челябинским симфоническим оркестром, где я имею возможность петь! В декабре 2020 года была премьера «Песни военных лет» с Адиком Абдурахмановым. И я так рада, что меня приглашают! А с оркестром «Малахит» я дружу много лет – сколько интересных программ было спето!

Я так счастлива находиться рядом с оркестром, рядом с профессиональными певцами! Атмосфера фантастическая! Одна мысль о том, что я – единственный такой «самодеятельный товарищ», вызывает чувство ответственности и желание «не ударить в грязь лицом». Но пение я безумно люблю! Я музыкальный человек! И с огромным удовольствием репетирую, готовлюсь, настраиваюсь. Приходится дома долго разбирать и прорабатывать каждую композицию, каждую песню.

Песня для меня – это мини-спектакль, имеющий свое начало, развитие, кульминацию и финал. Волнение при исполнении песни еще больше. И не только потому, что нельзя забыть текст. Главное, нужно за пять минут успеть рассказать целую историю посредством нот, голоса, интонаций, ничего не упустив при этом.

– Расскажите про музыкально-литературную композицию по сказке Э. Гофмана «Щелкунчик и мышиный король», где вы также выступаете с Челябинским симфоническим оркестром.

– О, Щелкунчик! Это моя любовь! Дело в том, что до того я играла в «Снежной королеве». Адик Абдурахманов пригласил меня как читающую актрису. Помимо меня в постановке были задействованы артисты песочного театра и музыканты, играющие на скрипке, пианино и виолончели. После «Снежной королевы» Адик предложил поучаствовать в музыкально-литературной композиции «Щелкунчик».

Ольга Телякова в музыкальном спектакле «Щелкунчик и Мышиный король»

Я тут же согласилась, не раздумывая! Ведь с «Щелкунчика» для меня начался театр. Лет в пять я увидела эту сказку в театре и влюбилась в нее навсегда! Сразу нахлынули детские воспоминания, переживания…

Какие-то вещи закольцовываются в нашей жизни. Все неслучайно! Я вновь окунулась в это волшебство. Симфонический оркестр просто божественен! Адик чудесен! Все безумно талантливые! Когда ты купаешься в этой атмосфере, мне кажется, ты сам становишься лучше, ты растешь на глазах и не имеешь права сфальшивить, не соответствовать. Прямо крылья вырастают за спиной!

– Вспомним еще одно ваше интервью:

«Я счастливая актриса – у меня богатая творческая биография. Бывает, складывается по-другому. Если нет работы, я ее найду. Я сразу поняла, что не хочу быть заложницей амплуа. И доказывала это. Потому что режиссеры смотрят в первую очередь на фактуру. Я стерла все рамки и ограничения. Непросто было. Сейчас молодым артистам сразу дают шанс показать себя. У нас такого не было. Мы проходили джунгли, дедовщину. Все было сурово».

В каких ролях вам комфортнее всего? Или вы готовы на самые сногсшибательные эксперименты?

– Я готова на любые сногсшибательные эксперименты, лишь бы был талантливый режиссер. На данный момент, для меня это самое главное. Лишь бы на площадке был он – гений и Бог. За ним пойду куда угодно.

А по поводу ролей… Это проявление характера. Я всегда хотела доказывать, что могу многое.

Да, я – счастливая актриса, потому что в театр приезжали и приезжает столько интересных режиссеров! И я благодарна судьбе, что они меня выбирают, замечают, позволяют реализовываться.

Да, мне хочется разноплановости. Но какой актрисе этого не хочется?!

Вот спектакль «Валентинов день». Я прекрасно понимаю, насколько роль Катьки интереснее выписана. Алкоголичка, деградирующая личность… Но какая у нее богатая палитра!

Спектакль «Валентинов день». Фото: И. Шутов

Недаром же говорят, что отрицательные роли самые благодатные для актера. Есть где развернуться. А положительных персонажей играть сложнее. Но тем мне и дороже Валентина. Ведь сыграть эту женщину непросто.

– А как вам работалось с Тимуром Насировым?

– Работалось великолепно! Это просто сказка! Мне везет с режиссерами, причем они все очень разные, но такие талантливые! Тимур Насиров – настоящий волшебник. И репетиции с ним – любовь моя. Я всегда ждала, летела на них!

– Расскажите о спектакле-долгожителе «На балу удачи» и о своей Эдит Пиаф. Хотелось бы вам сыграть роль такого же масштаба, как в спектакле «На балу удачи»?

Ольга Телякова (Эдит Пиаф) в спектакле «На балу удачи». Фото: А. Гольянов

– Раз спектакль идет столько лет, значит, он востребован. И эта роль любима зрителями. Почти 20 лет в репертуаре! И он идет не только потому, что этого хочу я, а прежде всего потому, что этого хочет зритель. Публика раскупает билеты, с завидной регулярностью мы собираем аншлаги. Лично для меня это настоящее актерское счастье! Конечно, роль Эдит стала уже родной и близкой, важной.

Безусловно, мне хотелось бы сыграть роль такого же масштаба, как в спектакле «На балу удачи»! Но здесь возникают вопросы: какую личность предстоит играть и какой режиссер будет ставить? Я всегда говорю: «Можно на что угодно пойти, если будет талантливый режиссер, который загорится и заразит своей идеей актеров».

– Работа в Молодежном театре имеет свою специфику. Утром играешь, допустим, Листвянушку из «Лесных сказок» или Камиль из спектакля «Колыбельная Марселя Марсо», а вечером – Марью Ивановну Гриневу из «Капитанской дочки» или Валентину из спектакля «Валентинов день». Сложно ли переключаться с одних ролей на другие?

Ольга Телякова в спектакле «Лесные сказки». Фото: И. Шутов

– Здесь дело не в сложности. Дело в том, что к каждому спектаклю я готовлюсь тщательно, индивидуально. Я к каждой роли, к каждому показу подхожу ответственно. И «домашнее актерское задание» для меня не просто слова. Может быть, кто-то отнесется к этому с недоверием, но для меня это действительно так. Я готовлюсь к каждому спектаклю скрупулезно. И к спектаклю с маркировкой «6+» и к спектаклям «18+». Идет соответствующий настрой. Поэтому удается переключаться с одной роли на другую.

Единственное, я не люблю, когда все впопыхах. Мне обязательно нужно почувствовать атмосферу, погрузиться в текст – тогда на сцену я выхожу уверенно. Меня так учили мои прекрасные педагоги. И я им благодарна за это!



Беседовала Светлана Демцура

Челябинский Молодежный театр неразрывно связан с именем Ольги Васильевны Теляковой. Своему единственному и горячо любимому театру она сохраняет верность уже более 40 лет.

Театр должен быть живым, настоящим

Мы приходим в этот мир полные любви и нежности, такие беззащитные и открытые всему новому, интуитивно доверяя ближнему. С годами, набив «шишки», стараемся спрятаться «в домике», лишний раз не «открываться» и не доверять чужим (и не только чужим) людям. С годами поэзия жизни превращается в прозу, зачастую мы взращиваем собственное эго, пестуем и удовлетворяем совсем не поэтические желания, боимся разочарований, физической и душевной боли. Именно поэтому доверять кому-то становится все сложнее и сложнее. Доверять без оглядки обществу, отдельно взятому человеку, самому себе. Скованность эмоций, скованность движений, скованность чувств. Доверие оказывается редким явлением в современном мире. Этому и посвящен премьерный иммерсивный спектакль Театра Современного танца.

Иммерсивный спектакль «Спят медведи и слоны» Театра Современного танца. Фото: Марат Муллыев

Постановка «Спят медведи и слоны» высвечивает, достает из глубины фобии и страхи. Нас, зрителей, плавно, но уверенно вовлекают в танец, показывают, что доверять совсем не страшно; бережно и осторожно помогают освоить несложные танцевальные движения (порой с закрытыми глазами!), спеть колыбельную и ощутить себя частью единого действия. Танец как лекарство для израненной души.

Погружаясь в созданный на сцене мир, мы невольно вспоминаем давно забытые детские эмоции и чувства, прикосновение теплых рук мамы или папы, убаюкивающие слова перед сном, состояние безусловного счастья и умиротворения. Растворяемся в колыбельной без остатка.

Боже мой, это так необычно! Так удивительно и прекрасно! Все-таки Ольга Пона и ее команда умеет творить чудеса, создавать невероятно трогательные, красивые спектакли, способные полностью завладеть умом, воображением, желаниями и сердцем! Оригинальные, эстетически и художественно выверенные миры не отпускают долго-долго. Ты следуешь за ними. Спустя дни, недели, месяцы мысленно возвращаешься к ним.

Спектакль «Спят медведи и слоны» сложносочиненный. Он складывается из многообразия взаимоотношений, из объятий, тактильных ощущений, переплетений рук, телесного контакта, сложных поддержек. Он соткан из шорохов, потрескивания, ритмичных композиций и тихой колыбельной. Он полон скрытой боли, неожиданно возникающей нежности; в нем присутствуют спонтанные эмоциональные порывы, потребность в общении, в коммуникациях, в близости. Эти чувства спрятаны, словно детский «секретик» (цветочек или камушек под стеклышко), но отлично угадываются по взглядам и жестам танцовщиков.

Иммерсивный спектакль «Спят медведи и слоны» Театра Современного танца. Фото: Александр Барановский

На сцене, как на живописной палитре, все перемешивается – актеры, куклы. При этом сцены с куклами не «вставные» – а бережно вплетены в ткань спектакля. И артисты, перемещаясь в разных плоскостях и на разных уровнях, вместе с куклами созвучны, образуют единый живой организм, который дышит, чувствует, эмоционально реагирует, безумно красиво танцует!

Пластичные, гибкие артисты Театра Современного танца творят совершенно фантастические вещи, трогательную историю! Они крадутся, рвано двигаются, сгибаются (словно под грузом жизненных невзгод), падают, ползут, переплетаются телами друг с другом. Они сходятся и расходятся, образуя странную геометрию в пространстве сцены, делятся на группы, работают в парах, притягиваются и отталкиваются, отрываются от земли и даже летают.

Они разбегаются в стороны, а потом снова сплетаются в тугой узел. И мы видим, как рождается безоговорочное доверие к партнеру, «чувство локтя», помогающее сохранить равновесие, устоять на ногах. Глядя на этот синтез, не перестаешь удивляться, влюбляться и восхищаться; вновь и вновь испытывать прекрасное опьянение от магии ponadance.

Спектакль «Спят медведи и слоны» Театра Современного танца. Фото: Марат Муллыев

На сцене, где обычно присутствует только музыка и танец, неожиданно слышна речь артистов и кукол. Да-да, говорящие куклы! Конечно, это не первый вербальный эксперимент Ольги Николаевны (спектакль «Несинхронно» – тот редкий случай, когда танцовщицы выражают эмоции на языке не только тела, но и в буквальном смысле – словами).

Вот и здесь, в «Колыбельной», артисты вместе с куклами идут в зал, сидят на зрительских местах, беседуют, спорят, шутят, иронизируют, общаются. События развиваются стремительно… Порой сложно разобрать, кто есть кто; понять, где кукла, а где живой человек (открою секрет: они очень похожи!).

Куклы. Кукловоды. Отдельная история, которая требует внимания. В спектакле задействованы самые разные и восхитительные ростовые куклы (опаздывающие зрители с первого ряда), куклы-дети, перчаточные куклы. Милые, яркие, запоминающиеся! Артисты виртуозно управляют ими… И тут же в голове рождаются странные ассоциации. Мысли о том, что в современном мире все мы порой оказываемся куклами, которыми управляют, которых ведут за собою.

Особенно впечатляют моменты, когда на сцену выходит вся труппа театра. Чувствуется мощь, сила, уверенность и невероятная энергетика! Коллектив ponadance уникальный в своем роде. Лично мне всегда интересно с ним. Стопроцентное попадание в сердце. Необъяснимое чувство. Наблюдать за творчеством, за импровизациями, за экспериментами – сплошное удовольствие и наслаждение.


P.S. Колыбельная «Спят медведи и слоны» показана 18 мая 2021 года в 18:30 на сцене театра «Манекен».


Светлана Демцура

Мы приходим в этот мир полные любви и нежности, такие беззащитные и открытые всему новому, интуитивно доверяя ближнему. С годами, набив «шишки», стараемся спрятаться «в домике», лишний раз не «открываться» и не доверять чужим (и не только чужим) людям. С годами поэзия жизни превращается в прозу, зачастую мы взращиваем собственное эго, пестуем и удовлетворяем совсем не поэтические желания, боимся разочарований, физической и душевной боли. 

Раствориться в колыбельной без остатка

В фильме «Старики-разбойники» есть такой эпизод. Герои Никулина и Евстигнеева под предлогом реставрации выносят из музея картину Рембрандта. А когда понимают, что пропажи не хватились, и возвращают ее обратно, смотрители удовлетворенно изучают шедевр и произносят: «После реставрации лучше стала!».Этот пример отлично иллюстрирует взгляд непосвященного человека на музейную реставрацию. Ее таинственный мир скрыт от посторонних глаз, и обычный зритель даже не заметит следов мастерской реставрации на произведении искусства или предмете древности, если ему не сказать. И, наоборот, думая, что экспонат прошел через руки реставратора, он увидит результат его работы, хотя его и нет. Вот такая странная это вещь, почти как кот Шрёдингера.Открывшаяся в рамках нацпроекта «Культура» 5 декабря в Государственном историческом музее Южного Урала новая выставка с простым названием «Музейная реставрация» рассказывает в том числе и об этом. В нее вошли самые разные предметы из запасников музея — живопись и графика, иконы, каслинское литье, различные археологические находки, старинная мебель, оружие, печатная продукция, денежные знаки, предметы быта, чучела животных и многое другое. И кажется, что именно в таким виде они и дошли до нас через годы и века.Вот, к примеру, икона XIX века «Образ Софии, Премудрости Божией». Она выглядит вполне себе старинной, потемневшей от времени и даже слегка пострадавшей от огня — в нижней ее части зияет большой ожог от свечей. Даже не скажешь, что художник-реставратор Виктория Кузьминых корпела над ней пять месяцев, спасая от гибели.

Директор Исторического музея Владимир Богдановский во время церемонии открытия подчеркнул, что абсолютно каждый предмет, попадающий в экспозицию, проходит через руки реставраторов. Но посетители музея, созерцая их, просто радуются тому, как хорошо они сохранились!Чтобы добиться эффекта незаметности, реставраторы, прежде чем взяться за инструменты, проводят огромную подготовительную работу. Советуются с коллегами, изучают историю предметов, особенности их бытования, стиль исполнения, индивидуальный авторский почерк, применяемыематериалы и многие другие нюансы. Не зря первый руководитель отдела реставрации тогда еще Челябинского краеведческого музея Вера Таушканова назвала реставрацию таинством сотворчества автора предмета и художника-реставратора. Кстати, по ее мнению, нынешняя выставка — самая интересная из тех, что проводились в музее по этой теме за все годы.— О каждом представленном здесь предмете можно рассказывать очень долго. Потому что при реставрации открываются все тайны предмета. Там целые истории. Можно даже романы писать!, — уверена Вера Ивановна.Между прочим, про тайны предмета — это не фигура речи. Реставраторы и правда часто помогают установить важные факты о музейных ценностях. Однажды в руки реставратора по металлу Николая Меркулова попала заржавевшая швейная машинка фирмы «Зингер». Работая над ней, Николай сумел расчистить на ее деталях серийные номера. Таким образом, во-первых, было установлено, что все части машинки оригинальные. Во-вторых, по серийным номерам была установлена точная дата выпуска изделия — 1874 год.

Чтобы вернуть предметам их истинный облик, реставраторам порой приходится бороться со следами предыдущей неграмотной реставрации. Тому же Николаю Меркулову как-то довелось искусственно состаривать саперную лопату времен Второй мировой войны, которую прежний хозяин заботливо отполировал до блеска и покрыл лаком.Вообще, неудачная реставрация отлично иллюстрирует, насколько это сложное, требующее высочайшего мастерства ремесло. С ней посетители выставки тоже могут познакомиться, но, к счастью, не на примере экспонатов Государственного исторического музея Южного Урала.Выставка «Музейная реставрация» работает до 9 февраля 2020 года в Малом выставочном зале.

Автор: Руслан Сафин 
Фотографировали: Валерий Жирохов,  Максим Грицук

Открывшаяся в рамках нацпроекта «Культура» 5 декабря в Государственном историческом музее Южного Урала новая выставка с простым названием «Музейная реставрация» рассказывает в том числе и об этом. 

Исторический музей раскрывает тайны искусства реставрации

Премьера спектакля Челябинского Молодёжного театра «Завтра была война» в постановке Александра Черепанова была долгожданным событием. Ведь сразу же вспомнилась читка, проведённая 26 мая 2020 года в формате он-лайн, где произошло знакомство с актёрским составом, была штрихами нарисована идея будущей постановки. Именно во время читки стало понятным, что акценты режиссёр расставляет на деталях: на взглядах, мимике, на скольжении рук, на движениях губ, на «острых», «колких» словах и долгих повисших паузах между ними. И в читке, и в спектакле нет суеты, массовых, масштабных сцен собраний партработников (даже с помощью видеоряда они не воссозданы, не демонстрируются зрителю). Всё достаточно минималистично, строго, камерно, сдержанно. И хотя «общественное» доминирует над «личным», на первый план всё же выходят переживания, мысли, сомнения, чувства Искры.

Пронзительный, проникновенный спектакль. Про любовь и про смерть, про честь и подлость. Про жизнь. Про сложное и обусловленное обстоятельствами взросление, про дружбу и предательство, про правду и ложь, про Есенина и Грина... Про презумпцию невиновности, про совесть, про общественное и личное счастье. А также про Истину и про то, нужны ли ей доказательства или достаточно просто веры.Какие разные, реалистичные вышли герои, как талантливо актёры показали их характеры! Какими же честными и смелыми предстают перед нами эти мальчишки и девчонки, с какой страстью и самоотверженностью они борются за свои идеалы! А бороться было с чем: огромная часть жизни состояла из запретов, запугиваний и ограничений.Особо хочется отметить Ольгу Завьялкову. Как органична, непосредственна, точна она в роли Искры! Как произносит каждую фразу, чеканит слова, горячо убеждает в своих идеях. Твëрдая и непреклонная, «закалённая» матерью-комиссаром идейная отличница.Как уже было подмечено, режиссёр делает акценты на деталях… Волосы девятиклассниц, кроме волос Вики Люберецкой, туго заплетены в косы и убраны. Это полностью соответствует тексту книги Бориса Львовича Васильева: «И если Искра упорно носила две косички за ушами, как большинство девочек их класса, то у Вики была самая настоящая причëска, какую делают в парикмахерских».

Эта деталь сразу бросается в глаза, так как видно, что не только волосы у девочек туго «сплетены», но и мысли. Мысли «причёсаны» одинаково. Лозунгами партии. Собраны в косы так туго, что ни одна прядь не выскочит. Ни одна мысль не сможет «искрой» раздуть в голове пламя. С самого рождения общество «заботливо» вкладывает в головы людей единственно верную идеологию, инакомыслие не признаётся и жёстко карается.Вика Люберецкая (Алёна Свиришевская) совсем другая. Она рассуждает и чувствует мир иначе. И когда Вика наедине беседует с Искрой, расплетая ей волосы, видно, как меняется Искра внешне и внутренне, как постепенно в голове происходит переосмысление ценностей. Как она учится критически оценивать события, задавать вопросы, не отождествлять себя с системой, отстаивать собственное мнение. Как она решается прочитать «упадочнического поэта», признать его талант, открывая для себя многомерность и неоднозначность жизни, выходящей далеко за пределы идеологических догм.Драматичен конфликт Искры с матерью (Юлией Миневцевой), которая олицетворяет жёсткую систему и не приемлет никаких возражений, малейшего непослушания. Актрисы, играя на грани нервного срыва, держат в постоянном напряжении. «А человека вообще нет. Нет! Есть гражданин, обязанный верить. Верить!», – упорно твердит «железная» мать. Глаза у неё горят, испепеляя дочь, она искренне верит в партийные догмы и считает их смыслом всей жизни. Эти иллюзорные идеалы мешают ей понять, что проявление любви – это не слабость, что существует милосердие и сострадание, что человек черствеет без любви. Наблюдать за спорами матери и дочери безумно больно и сложно, но крайне важно.

В подобные моменты (моменты ссор, неприятностей, неурядиц) лично мне хочется, как и Искре, «спрятаться», убежать от трудностей, вжаться в угол и в темноте побыть одной. Неоднократно мы видим Искру, которая, как маленький зверёк, прячется от системы, переживает, украдкой плачет. Мы видим, как происходит трагедия, как рушится понятный и структурированный мир Искры. И вместе с этим миром рушится всё вокруг – крошится и облетает краска с кубов (геометрических фигур пространства сцены).В спектакле отлично и интонационно, верно, звучит диалог об Истине. Действительно, что же это за Истина, если вокруг неё нужно спорить? Где абсолютные ценности в обществе? И в довоенном, и в послевоенном Советском Союзе пытались дать ответы на эти вопросы. И если задуматься над вопросом Истины, то центральным героем спектакля становится Люберецкий. Потому что только через его боль, жизнерадостность и красоту можно передать весь ужас совместного ритуального убийства, которое совершает общество ради непонятных девятиклассникам целей. И только через судьбу человека можно объяснить ужасы тоталитаризма, ужасы войны…Как сильно ощущается трагедия, разделившая жизнь на «до» и «после», перечеркнувшая планы, мечты, судьбы. Как мощно с головой накрывает зрителя эта история, не оставившая шансов её главным героям на спокойное и беззаботное детство... Трагедия, которая закаливает ребят, заставляя их повзрослеть. Жаль, что жёстокие рамки советского режима, а вскоре и война стали бременем этих девятиклассников... И они вынуждены пройти этот тест на человечность, после которого в сердце остаются глубокие рубцы и раны.Вот странная штука – жизнь, не так ли? Как один случай может все изменить. Через время, кажется, что все уже забыто, это все в прошлом, но та рана, она как шрам от глубокого пореза, не дает покоя в дождливые дни. Повернешься не так, или заденешь её рукой, и тут же боль пронзает тебя, не даёт шелохнуться. И вот тут ты вспоминаешь всё, что произошло и то, что не даёт покоя. Такие сильные эмоции позволяют находить ценностные и жизненные ориентиры. Спектакль об этом. О ранах, которые болят, о ценностях, о внутреннем жизненном компасе.В спектакле многие взаимодействия героев построены посредством взглядов. Особенно запоминается взгляд Леонида Сергеевича, когда он возвращается домой, садится без сил, задумчиво произносит: «Счастье иметь друга, который не отречется от тебя в трудную минуту. А кто прав, кто виноват…». И Денис Саратников, и Антон Ремезов (играют два состава) так выразительно передают взглядом внутренние эмоции Люберецкого, что момент надолго врезается в память.А ещё в памяти невольно всплыли воспоминания пятилетней давности. «Я же видела Екатерину Писареву в роли Искры. А Ивана Яковлева в роли Сашки!», – подумалось мне. И точно, в 2015 году Челябинский Молодёжный театр уже обращался к этому материалу (инсценировка Геннадия Касьянова). Я отчетливо помню, как под звуки военной сирены нас, зрителей, отправили в «бомбоубежище» – в пространство под сценой, где разворачивалось действие предвоенной драмы о выпускниках советской школы… И тот же Иван Яковлев произносил фразу: «Давай поцелуемся?».

Автор: Светлана Демцура
Фото: Игорь Шутов

Премьера спектакля Челябинского Молодёжного театра «Завтра была война» в постановке Александра Черепанова 

Из искры возгорится пламя

В фильме «Старики-разбойники» есть такой эпизод. Герои Никулина и Евстигнеева под предлогом реставрации выносят из музея картину Рембрандта. А когда понимают, что пропажи не хватились, и возвращают ее обратно, смотрители удовлетворенно изучают шедевр и произносят: «После реставрации лучше стала!».

Этот пример отлично иллюстрирует взгляд непосвященного человека на музейную реставрацию. Ее таинственный мир скрыт от посторонних глаз, и обычный зритель даже не заметит следов мастерской реставрации на произведении искусства или предмете древности, если ему не сказать. И, наоборот, думая, что экспонат прошел через руки реставратора, он увидит результат его работы, хотя его и нет. Вот такая странная это вещь, почти как кот Шрёдингера.

Открывшаяся в рамках нацпроекта «Культура» 5 декабря в Государственном историческом музее Южного Урала новая выставка с простым названием «Музейная реставрация» рассказывает в том числе и об этом. В нее вошли самые разные предметы из запасников музея — живопись и графика, иконы, каслинское литье, различные археологические находки, старинная мебель, оружие, печатная продукция, денежные знаки, предметы быта, чучела животных и многое другое. И кажется, что именно в таким виде они и дошли до нас через годы и века.

Вот, к примеру, икона XIX века «Образ Софии, Премудрости Божией». Она выглядит вполне себе старинной, потемневшей от времени и даже слегка пострадавшей от огня — в нижней ее части зияет большой ожог от свечей. Даже не скажешь, что художник-реставратор Виктория Кузьминых корпела над ней пять месяцев, спасая от гибели.

Директор Исторического музея Владимир Богдановский во время церемонии открытия подчеркнул, что абсолютно каждый предмет, попадающий в экспозицию, проходит через руки реставраторов. Но посетители музея, созерцая их, просто радуются тому, как хорошо они сохранились!

Чтобы добиться эффекта незаметности, реставраторы, прежде чем взяться за инструменты, проводят огромную подготовительную работу. Советуются с коллегами, изучают историю предметов, особенности их бытования, стиль исполнения, индивидуальный авторский почерк, применяемые

материалы и многие другие нюансы. Не зря первый руководитель отдела реставрации тогда еще Челябинского краеведческого музея Вера Таушканова назвала реставрацию таинством сотворчества автора предмета и художника-реставратора. Кстати, по ее мнению, нынешняя выставка — самая интересная из тех, что проводились в музее по этой теме за все годы.

— О каждом представленном здесь предмете можно рассказывать очень долго. Потому что при реставрации открываются все тайны предмета. Там целые истории. Можно даже романы писать!, — уверена Вера Ивановна.

Между прочим, про тайны предмета — это не фигура речи. Реставраторы и правда часто помогают установить важные факты о музейных ценностях. Однажды в руки реставратора по металлу Николая Меркулова попала заржавевшая швейная машинка фирмы «Зингер». Работая над ней, Николай сумел расчистить на ее деталях серийные номера. Таким образом, во-первых, было установлено, что все части машинки оригинальные. Во-вторых, по серийным номерам была установлена точная дата выпуска изделия — 1874 год.

Чтобы вернуть предметам их истинный облик, реставраторам порой приходится бороться со следами предыдущей неграмотной реставрации. Тому же Николаю Меркулову как-то довелось искусственно состаривать саперную лопату времен Второй мировой войны, которую прежний хозяин заботливо отполировал до блеска и покрыл лаком.

Вообще, неудачная реставрация отлично иллюстрирует, насколько это сложное, требующее высочайшего мастерства ремесло. С ней посетители выставки тоже могут познакомиться, но, к счастью, не на примере экспонатов Государственного исторического музея Южного Урала.

Выставка «Музейная реставрация» работает до 9 февраля 2020 года в Малом выставочном зале.

Возможно ли поставить спектакль за 5 постановочных дней? Конечно, если режиссер мастер своего дела и под его руководством команда таких же мастеров-актеров. Десять лет назад на сцене театра драмы вышел спектакль «Портрет Дориана Грея» в постановке московского режиссёра Андрея Житинкина, который к тому времени уже создал на сцене Драмы «Внезапно прошлым летом» и «Французский квартал».«Дориан» стал визитной карточкой театра, завоевав любовь зрителя. У него немаленькая история. Сменилось большое количество исполнителей ролей, но остались те, кто играет на протяжении десятилетия: Борис Петров (лорд Генри), Николай Осминов (Бэзил Холлуорд) и конечно же Степан Арефьев (сам Дориан Грей) – прекрасный тандем спектакля. Читаю в программке – «психологический триллер в двух действиях» и действительно действо на сцене оправдывает написанное. Не сочтите за спойлер, но спектакль начинается, когда свет в зал еще не погас и при этом раздаются резкие раскаты грома, не оставляя никого равнодушным. Большую роль играет музыкальное сопровождение, которое честно признаться, я искал после просмотра первого спектакля, а смотрел я его…11 раз, не шучу.Каждый показ этого спектакля собирает аншлаги. Почему? Это говорит об актуальности темы прежде всего для молодого поколения, и все что происходит на сцене находит отклик у зрителя ведь по словам Андрея Житинкина «мы живем в век Дорианов». Всеобщая мания остаться вечно молодым и прочие гонки за молодостью лишь подтверждают нужность таких спектаклей и поднятия этой темы в художественных произведениях. Не скажу, что он будет интересен всем зрителям – его главный адресат молодёжь. Красивый и молодой юноша Дориан в финале спектакля погибает вместе со своим портретом, который зрителям так и не будет показан (И- интрига).Спектакль был сыгран в предпоследний ибо все когда то заканчивается, в январе он будет показан в последний раз и с ним попрощаются.

Автор: Владислав Лукьянов

Вечно молодой…и в предпоследний раз

И каких только войн в мире не было всех не перечесть, но то что случилось на сцене Челябинской драмы случай беспрецедентный. Комедия, написанная в 5 веке до нашей эры о забастовке женщин, предстала в начале прошлого сезона перед горожанами, но в переложении драматурга Вадима Жука, не зря в программке указан жанр «фантазии на тему Аристофана», да и название спектакля «Играем Лисистрату». Спектакль хулиганский, дерзкий, с острыми шутками – все в традициях Аристофановской комедии.Несмотря на довольно фривольную тематику постановки, в ней лежит антивоенная идея, то есть ситуация войны доводится до абсурда, когда женщины готовы идти на «крайние меры» в то время как мужчины без ума и памяти воюют, а ради чего воюют и с кем воюют. Колоритно исполнены правители старые и маразматичные, в образе главного руководителя (исполнитель народный артист Борис Петров) легко узнается Л. И. Брежнев. И в этой сумятице и бессмысленности верх одерживают не копья, не выстрелы, а её Величество Любовь. Именно она заставляет мужчин одуматься и высказаться против существующего строя и руководства. Весьма отрезвляюще звучит финальный монолог Лисистраты (в прекрасном исполнении Ирины Бочковой). Есть в этой пьесе над чем задуматься. Браво тебе, прекратившая войну!Хочется отметить актерскую работу Екатерины Зенцовой - неподражаемо. Какая замечательная молодежь в театре драмы, любо дорого посмотреть, ну и старая гвардия не отстает!

«…Я прекратившая войну, я Лисистрата…»

Весна – время пробуждения, возрождения, буйного цветения, появления чего-то нового и увлекательного. Рожденные весной идеи, мысли, проекты какие-то особенные, уникальные, интересные, светлые, яркие и солнечные. Не исключением стал и проект «Манекен +», который сразу же проник в сердце. Возможно, всему виной ароматный цветущий май? И эта будоражащая атмосфера? Когда не хочется спать, прятаться, сидеть в одиночку, а возникает непреодолимая потребность в общении, в диалоге.

В середине мая 2021 года в театральных кругах Челябинска неожиданным образом заговорили о новом специальном проекте, организованном талантливой командой театра «Манекен». И тут же, 18 мая, режиссер Игорь Бармасов с большим воодушевлением и энтузиазмом презентовал идеи, размышления на этот счет. По его словам, «Манекен +» родился из «огромного желания делиться всем накопленным и новым в сфере современного искусства, а также из понимания важности быть в постоянном открытом диалоге со зрителем, со временем».

Игорь Бармасов. Фото: Алексей Гольянов

Ох, как эти желания резонируют со зрительскими потребностями! Вы бы знали! Как хочется вести этот увлекательный диалог, не теряя связи с «Манекеном»; как хочется открывать для себя новые темы, формы, направления в театральном искусстве, знакомиться с трендами, тенденциями, расширять горизонты.

И действительно, театр – это искусство диалогичное; это место встреч, разговоров, бесед. Главное в театре – живой контакт, со-участие, со-размышление, со-причастность. Как замечательно, что в «Манекене» стали появляться события, выходящие за рамки текущего репертуара; зародилась, запульсировала новая история, озаглавленная как «Манекен +»!

Игорь Бармасов признался:

«Наш проект назван «Манекен +» неслучайно. Этот «плюс» показывает открытую позицию театра. Позволяет акцентировать внимание на том, что театр может с чем-то соединяться, синтезироваться. Как мы понимаем, в реалиях современной жизни такие синтезы возможны и необходимы. Что можно «приплюсовать» к театру? Что театр может исследовать? Какие человеческие поступки? «Манекен +» – это своеобразный прибор. Это магнит, с которым мы перемещаемся в различные сферы человеческой жизни и исследуем их. Исследуем то новое, чего не было ранее на территории театра. Приведу простой пример, который, с одной стороны, загадочный, но с другой – очень интересный. Что если мы возьмем и сделаем эксперимент: «Манекен плюс Наука»? Попытаемся художественным методом, при помощи театральных практик исследовать новые достижения в науке. Или, наоборот, научным инструментарием изучить новые театральные явления и процессы. Это же безумно интересно! Может быть, тогда мы поднимем новые темы и раскроем их комплексно, объемно? К примеру, появляющиеся нейросети, попытки создать искусственный интеллект наверняка требуют переосмысления не только в научном и философском контексте; может быть, и театр вместе со зрителем должен об этом размышлять, говорить? Вот такие мысли потихоньку возникали у нас, побуждая сочинить спецпроект, такую параллельную дорогу. Безусловно, «Манекен +» станет дополнительной нагрузкой для артистов, для артистов, для театра в целом, для всей творческой команды (кто будет заинтересован, кто сможет), для привлеченных сил… Но думаю, что и отдача от него будет весомой. Кстати, сейчас в зале театра выступает коллектив Театра Современного танца Ольги Николаевны Пона. Почему бы не сделать новый проект «Манекен плюс Театр Современного танца»? Я не говорю, что таких проектов не было. Были. Но очередной новый крутой проект мог бы родиться из этой истории. Даже в эту сторону «плюс» работает непредсказуемо, и здесь возможны интересные перспективы!».

Игорь Бармасов подробно и в деталях рассказал о пяти компонентах спецпроекта «Манекен +». Во-первых, планируется регулярное проведение читок с последующим обсуждением. Кстати! На сцене театра «Манекен» уже состоялась великолепнейшая читка пьесы Юрия Клавдиева «Когти в печень (никто не вечен)». Начало положено, притом очень удачное! 

Во-вторых, проведение целой серии разнообразных лекций, дискуссий, разговоров (public talk), связанных с театром и современным искусством, что довольно интригующе и заманчиво. В-третьих, организация мастер-классов, воркшопов (так называемая «практика»). В-четвертых, создание и обсуждение эскизов спектаклей. И наконец, в-пятых, проведение экспериментов, в результате которых могут появиться неожиданные и нетипичные для театра исследовательские проекты.

На лекции-разговоре «Новый театр или новый зритель?». Фото: Алексей Гольянов

В рамках «Манекена +» предполагается поиск новых форм, новых тем, возможно, нового языка общения театра со зрителем. «Манекен +» дает возможность вести честный открытый диалог, позволяет встречаться, знакомиться, узнавать и понимать друг друга, погружаться в драматургический материал, в глубины неизведанного, неопознанного, недоосмысленного.

Алексей Тетюев на лекции-разговоре «Новый театр или новый зритель?». Фото: Алексей Гольянов

После презентации нового проекта Игорь Бармасов обратился к историческим, философским, культурологическим вопросам. В ретроспективе рассмотрел изменения театрального искусства, детерминированные развитием цивилизации, приводя яркие и запоминающиеся примеры. Остановился на том, как обстоят дела с художественной коммуникацией театра со зрителем сегодня, каковы возможные варианты взаимодействия в обозримом будущем. Ключевой дискуссионный вопрос: «Кто оказывает большее влияние – зритель на театр или театр на зрителя?» – оказался сквозным и в итоге остался открытым, захватив полностью и надолго мои мысли.

В целом, public talk увлек настолько, что захотелось самостоятельно погрузиться в историю развития мирового театрального искусства, детально изучить книги и статьи, связанные с дорежиссерским театром. Захотелось продолжения встреч. Захотелось возвращаться в «Манекен». Благо теперь есть дополнительный повод (наряду с полюбившимися спектаклями).



Свтелана Демцура

Весна – время пробуждения, возрождения, буйного цветения, появления чего-то нового и увлекательного.

Манекен Плюс

4, 5 и 25 июня 2021 года в Челябинском Молодежном театре состоится премьера спектакля «Я танцую как дебил» по пьесе рязанского драматурга Игоря Витренко. Этой постановкой Молодежный завершит театральный сезон 2020/2021.
В преддверии премьеры нам удалось поговорить с режиссером Иваном Миневцевым о том, как к нему пришла идея поставить спектакль-флекс о свободе самовыражения, связав при этом текст пьесы с танцевальным направлением Vogue. О проблемах взаимоотношений отцов и детей, о конфликте поколений, о боязни принятия решений и инфантильности, о проблеме сохранения человеком внутренней свободы и молодости души.
Предлагаем вашему вниманию первую часть беседы.

Часть 1



– Иван Сергеевич, судя по всему, вы отслеживаете и читаете пьесы, представленные на фестивале молодой драматургии «Любимовка». Держите руку на пульсе, так сказать. Чем обусловлен выбор именно этой пьесы? Чем вас зацепил текст Игоря Витренко? И должен ли современный режиссер отслеживать новинки современной драматургии?

– Да, безусловно! Я считаю, что современный режиссер должен следить за тенденциями в драматургии. И я сам постоянно читаю, перечитываю современные пьесы. И не только те, что представлены на «Любимовке», – я читаю материалы разных драматургических конкурсов.

А пьеса Игоря Витренко «Я танцую как дебил» мне стала интересна тем, что в ней увидел и придумал я сам. Я делаю эту историю про субкультуру, про личность человека, про жизнь и современность в том виде, в каком она окружает нас. Хочу показать, насколько этот мир разнообразен, многолик, наполнен вещами, которые существуют параллельно, не пересекаясь с нами.

Следует сказать, что я довольно активно погружен в современную культуру, много читаю, слушаю, смотрю… Однажды обнаружил видеозапись, сделанную в Штатах в 80-ых годах. На видео молоденькие афроамериканцы танцуют в стиле, который они сами изобрели и назвали Vogue. Мне это безумно понравилось, я увидел в них невероятную энергию, драйв, жизнь, свободу! И меня поразило то, как эти прикольные, красивые, раскрепощенные люди живут в совершенно страшном мире Америки восьмидесятых: там, где процветает разбой, и там, где опасно выделяться из толпы, проявлять собственную свободу. А они в классе с партами непринужденно, без стеснения двигаются под house, techno. И есть в них искра невероятная! (улыбается) Мне это безумно понравилось! Эти кадры врезались в память. Потом появилась пьеса «Я танцую как дебил». Прочитав ее, я сразу же вспомнил про Vogue. Все сошлось!

Ведь здесь главное – понять, как танцует главный герой. «Как дебил» – это как? (улыбается) И когда я понял, что, оказывается, именно ТАК он танцует, я придумал спектакль! Пришло озарение: Толик двигается не так, как все, – он танцует так, как постыдно танцевать мужчине в современной России.

– Спектакли по этой пьесе ставят в Рязанском театре драмы и Национальном театре Карелии. Но первым все-таки окажется Челябинский Молодежный: премьера в Челябинске запланирована на 4 и 5 июня. Сложно ли быть режиссером-первопроходцем?

– Нет, не сложно быть режиссером-первопроходцем. Я не знаю, как в Рязани и в Карелии придумали поставить пьесу. Скорее всего, они воспринимают этот материал иначе, по-своему. Я вообще об этом не задумываюсь: первопроходец я или нет. Лично для меня главное – заниматься тем, что действительно нравится, интересно, что сейчас откликается во мне.

Режиссер Иван Миневцев

А история, описанная в пьесе, однозначно вибрирует и резонирует со мной, она явно вибрирует на одних частотах со временем, с тем, что происходит вокруг. В пьесе есть вечные темы, которые близки многим людям. К примеру, тема взаимоотношений отца и сына. Но она с такой интересной стороны рассмотрена драматургом! Настолько нетипично преломляется и вырисовывается! В пьесе не отец давит на ребенка, а наоборот, сын давит на отца. И это крайне любопытно! В этом хочется копаться. А то, что мы первые, – это же прекрасно, это лишний раз доказывает, что Молодежные театр живой!

– Жанр спектакля определен как: «Флекс по пьесе Игоря Витренко». Слово «флекс» происходит от английского flex – «гнуть», «сгибать». Оно обычно употребляется в трех вариациях: обозначение клубных развлечений, танцев и всего, что с этим связано («танец под музыку» или же «раскачка под ритмы музыки»); хвастовство и «понты», попытка произвести впечатление на окружающих модной одеждой, фигурой, внешним видом или историями (в большинстве случаев, выдуманными); смех над человеком или ситуацией, «угар» или прикол.

Поясните тем зрителям, кто не особо знаком с лексиконом тинейджеров, почему именно «флекс»? В каком из перечисленных значений вы используете его?

– Как серьезно вы подошли к этому вопросу! (улыбается) Флекс – это жаргонизм. И я его использую во всех перечисленных значениях. Хотя в большей степени флекс для меня и для премьерного спектакля – это танец. Почему флекс? Я так придумал. Ведь в спектакле много танцуют, в нем звучит клубная музыка, чувствуется драйв, есть свобода движений. Поэтому флекс.

Репетиции спектакля «Я танцую как дебил» в Челябинском Молодежном театре

– И мы плавно подошли к ключевому вопросу: насколько много будет танца в спектакле? Все мы помним декабрьскую читку. Помним, что она сопровождалась танцами. Но главным в читке все же был произносимый текст и взаимоотношения между героями пьесы. Насколько спектакль будет отличаться от читки?

– Скажу так: актеры танцуют 70% времени.

– Ничего себе!!! А как же текст?

– Они танцуют и при этом говорят. Признаюсь, для меня это эксперимент. Я ни разу еще так не делал. Мне нравится, когда создается танцевальная атмосфера и в музыку танца вплетаются диалоги. И это жизнь, это флекс! В спектакле мы видим, как Толик становится супергероем в своем маленьком городке. Таким дурачком, чудаком, фриком для местных горожан. Мы наблюдаем за тем, как он танцует в свое удовольствие, как этот странный танец заканчивается. И возникает пустота…

– Иван Сергеевич, а вы не наводили справки, в каких клубах Челябинска танцуют Vogue?

– В клубах, как правило, не танцуют Vogue. Организуются специальные Vogue-балы.

В Челябинске есть отличный хореограф Екатерина Казанцева, которая занимается Vogue. Ее творческий псевдоним Екатерина Ebony.

Она, пожалуй, лидер в нашем городе в данном танцевальном направлении. Кстати, она известна на всю страну! И нам повезло работать с ней. Я нашел ее специально под этот проект. Ведь для создания такого спектакля необходим человек, способный тесно переплести танец и музыку, соединить эмоции с движениями и пластикой в одно целое.



– Согласитесь, название пьесы «Я танцую как дебил» звучит провокационно. По этому поводу уже высказались рязанские СМИ, окрестив текст Игоря Витренко «пьесой с маргинальным названием».

Вы согласны с тем, что название у пьесы «маргинальное»? У вас не возникало желания назвать спектакль как-то по-другому? Или это название, на ваш взгляд, самое подходящее?

– Прекрасное название, и у меня не было желания назвать спектакль как-то по-другому. Я очень рад за наши челябинские СМИ, что они не высказались подобным образом. Откровенно говоря, в названии пьесы и спектакля я не вижу ничего маргинального. Слово «дебил» уже давно не употребляется с точки зрения диагноза. Это простое изречение. И в нем нет ничего ужасного.

– В пьесе нет упоминания о том, в каком именно стиле танцует герой. Вы выбрали в качестве основы Vogue – направление, которое в современном мире стало неотъемлемой частью house-культуры. Тем самым вы пытаетесь эпатировать зрителя?

– Нет! Совершенно нет. У меня нет цели эпатировать публику. В данном случае Vogue – это экстремальный, довольно странный танец для мужчины в России. Очень мало российских мужчин танцуют Vogue, хотя изначально это направление мужчинами создано. Ни в пьесе, ни в спектакле нет ни намека на гомосексуальность – история абсолютно не об этом. Это история о человеке, который получает удовольствие от танца. Вот нравится ему танцевать! (улыбается) И, по всей видимости, он делает это хорошо, талантлив в этом, поскольку становится звездой Интернета – и это мне нравится в пьесе Игоря Витренко.

Фрагмент афиши спектакля «Я танцую как дебил» Челябинского Молодежного театра

Существует какой-то талант у человека, и ему постоянно тыкают: «Зачем ты танцуешь?! Тебе почти 40 лет, а ума нет. Когда ты уже закончишь заниматься ерундой?». Сын твердит: «Папа, мне за тебя стыдно!». А почему должно быть стыдно за человека, который воодушевленно танцует? Ведь он всего лишь танцует. Почему такая реакция? Он ничего плохого не делает. Он танцует. Ну да, на каблуках. И что такого? В чем проблема? В современном мире часто возникает нетерпимость к людям, которые не похожи на остальных. И в тексте пьесы про эту нетерпимость очень точно, хорошо сказано!

Антон Ремезов и Юлия Миневцева. Читка пьесы «Я танцую как дебил» в Челябинском Молодежном театре. Фото: Игорь Шутов

И отец, и Маша, и сын – все говорят ему одно и то же: «Когда ты уже повзрослеешь?». А главный герой не хочет взрослеть. Спрашивается, почему он обязан взрослеть? Он хочет оставаться молодым. Он никого не ущемляет. Танцует себе и танцует.



Беседовала Светлана Демцура

4, 5 и 25 июня 2021 года в Челябинском Молодежном театре состоится премьера спектакля «Я танцую как дебил» по пьесе рязанского драматурга Игоря Витренко. Этой постановкой Молодежный завершит театральный сезон 2020/2021.

Статьи